— Много чести. Надеюсь, Лойд поймет, какую совершил ошибку и отправит эту пиявку на улицу без гроша в кармане.
Мне неприятно все это выслушивать, и я дергаюсь. Но Фордей успокаивающе кладет ладонь на мою руку.
— Не обращайте внимания. Понимаю, это тяжело, но только так мы узнаем правду.
Юргес отвернулся от Элеонор и что-то зашептал королю в ухо.
— На этом все, леди Элеонор. Вы можете удалиться. Слуга проводит вас до покоев.
Элеонор встрепенулась и пятясь, вышла из комнаты.
— Теперь вы, леди Коррина Сэйтон, — Юргес поманил ее рукой вперед.
Та вздернула подбородок и выставила вперед грудь. Проговорила с высокомерным видом:
— Все слова Элеонор правда. Я очень надеюсь, что вы разберетесь с этой выскочкой, — Коррина ткнула в меня пальцем, — и она займет то место, которого заслуживает. Выносить ночные горшки… — леди Коррина засмеялась своей фразе, сочтя ее довольно смешной. Но быстро умолкла, не найдя поддержки.
— Как давно вы знаете свою служанку по имени Лиза, — Юргес поддался вперед и вперил пристальный взгляд на леди Сэйтон.
— Так с самого рождения. Когда ее непутевая мать в подоле принесла.
Прозвучало резко, как пощёчина. Что это значит? Я все же рождена бастардом?
— Что же стало с ее матерью и девочкой? — проникновенным голосом просил Юргес.
— Сестра померла почти сразу. Оставила мне свое отродье, — Коррина неотрывно смотрела в лицо Юргесу, словно кроме них двоих в этом зале больше никого не существовало.
— И вы взяли ее на воспитание? — с легкой, располагающей улыбкой спросил дознаватель.
— Вот еще! Я ее сразу в приют отдала, чтоб лишних вопросов не возникало. Навлекла непутевая сестра позор на наш род, а я не намерена покрывать ее ошибки.
Коррине кажется это невероятно находчивым, и она самодовольно улыбается.
— Кто же был отец ребенка вашей сестры? — вкрадчиво спрашивает Юргес.
— Так маг, у которого сестра-дуреха служила экономкой. Заделал он ей ребеночка, а жениться не пожелал. Та и ушла, даже денег не попросила. Уж больно гордая была. Родила дочь, да на третий день от горячки скончалась. А мне воспитывай ее отродье. А у меня только своя дочь родилась.
— Ваша дочь? Что же с ней стало? — интимно спросил Юргес.
— Она… она… — Коррина прикрыла рукой рот, — вы же никому не расскажете?
Я увидела, как дернулся лорд Сэйтон. Сделал шаг по направлению к жене, но Эктавиан предупреждающе выставил вперед руку.
— Я всем сказала, что она умерла. Моя малютка. Но на самом деле… — Коррина облизала губы и громко зашептала, — маг прислал приглашение. Болен он был. Хотел увидеть дочь. Вот я и поехала со своей дочуркой его навестить. Сначала ничего такого не хотела… лишь денег попросить. Мы бедно жили. У мужа кроме титула ни гроша за душой. Да клочок захудалой земли. Маг как увидел мою дочурку, прослезился. Она-то к нему, глупышка, ручки тянет. Улыбается. Гугукает. Тот и принял ее за родную дочь. Признал честь по чести. Бумагу оформил. А у него-то дом огромный, видно, что денег куры не клюют. Я и подумала, пусть моя Элеонор в богатстве растет и нужды не знает. Попросилась я возле нее кормилицей остаться. Муж управляющим пристроился. А как помер маг через год, я опекунство оформила. Все же мне дочка по закону племянницей считалась.
Леди Коррина замолкла, довольно уставясь на Юргеса. Словно похвалу ждала за свою изворотливость.
— А что же настоящая дочь? Вы забрали ее из приюта?
— Пришлось, когда той пять лет исполнилось, — Коррина поморщилась, — магия начала в ней просыпаться. Пошли ненужные вопросы, откуда у простолюдинки дар. Я забрала Лизку, чтоб на глазах была. Приплатила одному магу, чтоб дар запечатал. Девчонка слабенькая была. Все думала помрет быстро и избавит меня от хлопот. Приставила за ней верную служанку Вергилию смотреть да докладывать мне обо всем.
— И вы не хотели от нее избавиться? — Юргес не сводил с Коррины взгляд.
— Еще как хотела. Уж больно живучая девка оказалась. Вот Вергилия и посоветовала ей в тюфяк листья чернявки подкладывать. Пусть медленно, зато никто не догадается, что не своей смертью померла, — леди Коррина сделала шаг ближе к Юргесу. Требовательно посмотрела ему в лицо, — разве я не права? Если кто узнает, что я детей поменяла, сидеть мне в темнице. Но вы же никому не скажете? Я лишь для своей дочери счастья хотела.
— Я никому не расскажу, — пообещал Юргес и устало прикрыл веки.
В тот же миг лицо Коррины исказилось. Она вытаращила глаза, поняв, что натворила. Запечатала рот рукой и с ужасом огляделась по сторонам.