Гуров кивнул охране, и один из них убежал в дом, а потом вынес на руках Оксану без сознания с перевязанными рукой и головой.
Передо мной на стол легли документы.
— У ворот стоит моя машина. Отпусти сестру с мужем. Я всё подпишу.
— Ла-адно. — расплылся он в улыбке. — Я сегодня добрый.
После того, как Минаев с Оксанкой на руках покинули особняк, я взял в руки ручку, но меня остановил Зорин.
— Подождите! Альберт Леонидович, срочный звонок! — сказал он и положил на стол мобильник.
От голоса, который раздался в трубке, всех присутствующих, в том числе и меня, парализовало.
— Здравствуй, Альберт! — сказал МОЙ ОТЕЦ.
— ЯРЫЙ??? — шокированно хлопал он глазами. — Сука! Живой! — не сразу ответил Гуров. — Неужели в аду сегодня праздник и тебе дали выходной?
— В здешнем расписании ты скоро сам убедишься. — ответил отец. — У меня к тебе серьёзный разговор.
— Хм… Ну что ж, я весь во внимании. Хотя, постой! Дай-ка, угадаю! Хочешь похлопотать за своего сыночка? — засмеялся ГАЛ. — Может, ты хочешь предложить мне что-нибудь интересное?
— Хочу. Сейчас ты отпускаешь моих детей и забываешь об их существовании. Потом приезжаю я, и мы обсудим все наши разногласия.
— Ха-ха-ха… — раздался дикий смех Гурова. — Что-то ты, Владислав Валерьевич, совсем берега попутал. Я ведь и обидеться могу. А когда я обижен, то в состоянии случайно выстрелить, например, в голову твоему сыну. Что скажешь?
— Скажу, что твоя дочурка Тасечка сейчас сидит в уличной кафешке со своим новым обдолбанным любовником. На ней синенькое платьице, на ногах чёрненькие туфельки, а у нее на лбу красная точка. Сообщать охране не советую, если кто-то из них сейчас хотя бы рыпнется, то у малютки в голове появится сквозняк. Улавливаешь, Альберт?
— Если это случится, то ты покойник, Ярый! Мои люди тебя сразу срисуют, как только сделаешь выстрел. — зарычал ГАЛ.
— Я не так глуп, чтобы заниматься этим лично. За ней наблюдает снайпер. Если я не отдам приказ в течение трёх минут, твоя дочь умрёт.
— Не боишься за своих щенков? Их ведь постигнет участь гораздо страшнее. Или тебе совсем плевать на них?
— Нет. Как и тебе не безразлична судьба твоей мелкой сучки.
ГАЛ скрипел зубами и долго думал.
— Какие у меня гарантии, что моя дочь не умрёт, как только я отпущу твоих отпрысков? — наконец, спросил он.
— Я бы сделал это давно, если бы захотел. И поверь, я это сделаю, если с головы моих детей упадёт хоть один волос! Но в качестве гарантии, я даю тебе слово. СЛОВО ЯРОВОГО! Ты знаешь, Альберт, что в нашем мире, слово — ЗАКОН!
— Да, Ярый! — ответил он напряжённо. — Хорошо! Я тоже даю тебе слово, что отпущу твоих детей целыми и невредимыми!
Звонок оборвался. ГАЛ сидел напротив меня багрового цвета.
— Я так понял, сделка отменяется? — улыбнулся я и пошёл на выход.
— Ты кое-что забыл, Яровой! — крикнул Гуров, когда я уже почти дошёл до ворот.
Я обернулся, и сердце остановилось, а глаза заволокло пеленой.
Гуров стоял возле стола и держал за волосы заплаканную Алину, приставив к её виску пистолет.
— Ты дал слово ГАЛ!!! — громко крикнул я, подходя ближе.
— Я дал слово, что отпущу детей Ярова, а о твоей подстилке речи не было! — усмехнулся он.
— Что ты хочешь? Бизнес? Деньги? Забирай! Всё забери, только не трогай её!!! — почти взмолился я.