— Ну ты же знаешь, какая там очередь… все расписано на месяцы вперед. Не хочу отодвигать еще на три месяца или даже больше. Твой папа и так переживает, что сорвалось.
— Может, не нужно было отменять?
— Ой, я еще не отменила, замоталась с утра. Думала, с тобой побуду и тогда начну. Обзвонить же еще всех надо, гостей-то сколько… перед каждым извиниться… но ты не переживай. Я придумаю, как объяснить. Жалко, билеты на поезд уже не вернуть, мои-то все издалека…
— Блин, так неловко, — расстраиваться дочь. — Знаешь, что? Не отменяй. Ну, пропущу я, сама виновата.
— Ты ни в чем не виновата, не выдумывай! Это все тот придурок. Какое ему дело вообще было, кто там и что?
— Денис не придурок. То есть, иногда, но такого точно не заслужил, — робко отвечает дочь.
— Ой, да все с ним будет в порядке. Дуракам везет.
— Ну, это да… — мямлит Юля, чем ужасно меня разочаровывает. Чудовищно! — Вообще, он то и дело попадает из-за своих тупых приколов, — оправдывает «свое» мнение.
— Ну а я о чем, — поддакивает Виктория. — Не о том голова болит. Значит, думаешь, не нужно отменять все?
— Нет, зачем? Потом сходим куда-нибудь, отметим.
— О, или вообще, слетаем с тобой вдвоем куда-нить в каникулы! Будет круто!
— Да, точно! Думаешь, папа отпустит?
— Ой, да куда он денется, — фыркает игриво, и моя дочь ей вторит. — Кстати, какой там пункт можно вычеркнуть? Четвертый уже, кажется?
— Нет, третий, в клубе же ничего…
— Ну да, облом… ну, еще сходим, когда с тебя эту штуку снимут. С гипсом совсем неудобно будет.
— Неудобно⁈ — рычит Руслан неожиданно близко. — Отойдите, — хрипит от злости, и мы с Ярославой шарахаемся в разные стороны.
— Ой, — испуганно пищит Ярослава и закрывает рот ладонью.
Я — морщусь. Знаю уже, что он сейчас сделает, и это проблема лично для меня, но душа все равно ликует. У справедливости, оказывается, богатый терпкий вкус, как у хорошего каберне. Аж рот вяжет от одного только предвкушения.
— Русик, ты уже пришел, — щебечет Виктория.
— Сейчас ты встанешь, — холодно высекает Руслан, — спокойно, без истерик выйдешь из больницы. Сядешь в такси. Доедешь до квартиры. И соберешь все свои вещи. Все, до единой, тряпки. Те, что оставишь, я отнесу на помойку.
— Что ты такое говоришь… — смеется и встает, пытаясь обнять его, но Руслан делает шаг назад и сует руки в карманы.
— Пап, ты чего? — удивляется Юля.
— С тобой еще поговорим, — сурово бросает ей Руслан. — Ты, — возвращается взглядом к невесте. — Свадьбы не будет. Никогда. За вещами к девяти вечера подъедет грузовик. Заранее подумай, куда ты поедешь.
— Да куда мне ехать⁈ — взвизгивает Виктория. — К матери, в ее халупу, что ли⁈
— А мне начхать. Ты лживая подлая дрянь. И ты могла всю свою никчемную жизнь манипулировать мной, потому что я на самом деле полюбил тебя, но манипулировать моим ребенком я никому не позволю. Не позволю! — прикрикивает грозно.
— Пап, она ничего такого не делала, клянусь! — горячо защищает подругу дочь. — Это тебе мама назудела, да? Ее рук дело? Ну так послушай меня…
— Замолчи, Юль, — удрученно вздыхает Руслан. — Не думал, что когда-нибудь это скажу, но надеюсь, что ты удачно выйдешь замуж. И в идеале, поскорее, потому что у нас с мамой уже не осталось никакого терпения. Ты еще тут? — обращается к Виктории, пока дочь открывает и закрывает рот, как золотая рыбка.
— Русь, ну ты чего устроил? — фыркает Виктория и снова пытается обнять его, но он одаривает ее таким взглядом, что она отшатывается. — Поговорим дома, это какое-то безумие!
— Безумием было связаться с тобой.
— Ты пожалеешь о своих словах, — всхлипывает Виктория. — И я прощу тебя, потому что люблю! — И выскакивает из палаты, кажется, даже не заметив меня и слившейся со стенкой Ярославы.