— Тебе виднее, конечно, — пожимает плечами Надя. — Но неделя — это очень мало, чтобы узнать человека. Прости, я такая зануда. Не хочу, чтобы тебе опять разбили сердце. Руслан и так из него фарш сделал, еле-еле котлетку вылепила.
— Чудесная метафора, — хлопаю ресницами, пытаясь не рассмеяться. — Котлетка из сердца — очень поэтично.
— Да ну тебя, — ржет Надя, сдавшись первой. — И не слушай меня. Влюбляться — потрясно. Чем бы это не обернулось. Как с Юлей? Не писала?
— Нет. Но язык у нее без костей. Увидела вчера нас с Марком на катке, сегодня утром притащился Руслан, в самый неудачный момент. Уж не знаю, ему ли она рассказала или своей новой подружке. Вот так теперь выглядит Марк, — показываю его фото. — Руслан наверняка еще краше, Марк разбил ему нос, — практически хвастаю и улыбаюсь, не сдерживаясь.
— Есть справедливость в жизни, — едко отмечает Надя. — Не терпится увидеть его свадебные фотографии, — играет бровями и деловито закидывает в рот половину печенья.
Именно поэтому она — моя лучшая подруга. Всегда на моей стороне, в любой жизненной ситуации. Замужем за Русланом? Отличный мужик! Развелась? Козел, мерзавец и прочие нелестные эпитеты. Была бы она этим утром во дворе, сама бы ему накостыляла. Правда, из-за ее категоричности я не рассказываю ей о том, что после слов Марка настроилась на разговор с любовницей бывшего мужа. Жаль, не знала, что он состоится несколько раньше, чем договоренность о встрече. И инициатором буду не я.
К девяти часам уже порядком устаю. Мало того, что весь день на ногах, присела только в обед, так еще и ночь практически без сна. Впрочем, мысли о последнем скорее помогают держаться в строю. Ожидаю последнего клиента у ресепшена, вяло переговариваясь с Олей, как вдруг заходит Сергей Измайлов, один из игроков футбольного клуба, в котором я работала.
— Таисия Михайловна! — приветствует он громогласно, широко расставив руки, в одной из которых держит какой-то замысловатый букет.
— Сереж, не нужно было, — мямлю, покосившись на Олю. Но, не оставлять же его так. Человек от всего сердца. Подхожу, он принимает меня в дружеские объятия, дарит цветы.
— Наконец-то я тебя нашел! Не поверишь, — начинает с запалом, но тут вслед за ним в салон влетает Виктория с пылающим гневом взглядом и, увидев меня, начинает верещать противным скрипучим голоском:
— Ты! Да как ты смеешь⁈ Что ты о себе вообще возомнила⁈ Подлая завистливая дрянь!
— Не понял, — подбоченивается Сергей. — Мадама, Вы явно что-то напутали.
Зря он влез. Полоснув по нему взглядом, Виктория буром прет на меня, вонзаясь тонкими каблуками в кафель. Подходит чуть ли не вплотную, тыкает тонким пальцем с заостренным ногтем мне в грудную клетку. И пока я жалею, что нахожусь на рабочем месте, где не могу позволить себе, ну, не знаю, допустим, тот самый пальчик ей сломать, сунув между рамой и дверцей своей ржавой девятки, Виктория показывает всю свою гнилую душонку.
— Слушай сюда, бывшая. Ты ничто в сравнении со мной, поняла? Пустое место. Можешь хоть наизнанку вывернуться, он никогда не вернется к тебе. Ни ревность не поможет, ни зависть, ни смена прически. Даже твоя собственная дочь не желает иметь с тобой ничего общего, потому что ты — ничтожество. Не ухоженная обрюзгшая старая бабища!
— Так, хватит, — не выдерживает Измайлов, свирепея на глазах. — На выход, — повышает голос. — Пошла вон, тупая курица!
— А прошлый, кажется, был брюнет, — кривит пухлые губы Виктория, окинув брезгливым взглядом Сергея. — Хотя, права была Юля, он наверняка просто нанятый актер. Этот куда как больше тебе подходит. Может, в молодости ты и была получше, или просто Руслан слишком часто выпивал…
— Я ее сейчас вышвырну, — нервно смеется Сергей и трет лоб дрожащими от ярости и негодования пальцами.
— Ты именно та, кого он заслуживает, — произношу степенно, собрав в кулак все свое самообладание и гордость.
— Естественно. Он, как и его ребенок, заслуживают лучшего, — надменно вскидывает подбородок. — Тот, который еще будет, разумеется, — гладит себя по животу. — Первый блин комом. Досвидули. Хотела бы сказать красотуля, но, куда там…
Она разворачивается, а я сжимаю кулаки, боясь вцепиться ей в волосы. Осматриваюсь и вижу у стойки не только Ольгу. Но и Надю, провожающую свою клиентку, Виталия, выбежавшего на шум из комнаты отдыха, и, увы, директора салона, который грозился приехать с трех часов дня. И по его алому лицу становится ясно, выговора не избежать.
— Сергей? — пищит Оля.
— Д-да, — с легким заиканием отвечает Измайлов.
— Прошу Вас…
Когда они уходят, Надя сама встает за стойку, принимая оплату от клиентки, а директор кивает мне в сторону своего кабинета.
— Еще хоть один раз, — хрипит, едва я прохожу вслед за ним и закрываю за собой дверь, — твоя личная жизнь переступит порог моего салона, уволю. Это ясно, Таисия?
— Предельно, Олег Викторович, — смиренно опускаю взор.
— И чтобы я больше этого не видел! — взвивается, поддевая ладонью букет, который я продолжаю держать в руке. — Тут тебе не бордель!
— Я ничего такого…
— Ну разумеется, — ехидничает, перебив меня.
— Не смейте меня в подобном обвинять, — защищаю себя твердо, но негромко. — Этот мужчина — давний знакомый. И в Ваш салон он пришел только потому, что тут работаю я. Уйду я — вместе со мной уйдут все мои постоянные клиенты. Их много, Олег Викторович. Вам прекрасно известно, что я отлично выполняю свою работу.