Киара аж стонет от удовольствия:
– Никогда такой вкуснятины не ела.
А я молча удивляюсь. Надо же! Если что-то возвести в ранг запретного, то оно становится очень желанным.
Для меня таким продуктом, например, является черная икра. Дрянь, как по мне. А стоимость видели? Да я бы за бесценок брать не стала, а для всего мира деликатес.
После еды мы смотрим на диван.
– Хочется поспать не сидя, а лежа, – тихо бурчит Киара, глядя на меня так, словно я могу в любой момент взорваться.
– Давай посмотрим, разбирается ли диван.
К нашему огорчению, оказалось, что нет.
– Тогда спим валетом.
– Чем? Кем? – не понимает меня Киара.
– Головой в разные стороны.
Так и делаем. Нам немного тесно, а от растопленного камина еще и жарко. Но дом нужно протопить, и Ковальски заступает на ночной пост по подкладыванию дровишек. Старых запасов должно хватить на несколько дней без пауз.
С утра мы встаем и первым делом беремся за картошку как за наше будущее. Я достаю деревянные ящики и складываю ее в нашей большой прихожей. Ставлю в клетку, закрываю ее старыми занавесками, найденными наверху. Там клубням будет чем дышать, и в то же время темно. Отлично!
– Будем ждать, пока прорастет, – говорю я.
Киара кивает, будто все-все понимает, но по глазам вижу – только делает вид.
– А завтракать будем? – спрашивает она.
– Картошка, – улыбаюсь я.
И глаза ее загораются.
Интересно, на какой день ее будет тошнить от деликатеса?
Для разнообразия я отвариваю и делаю пюре. Оно улетает на ура со скоростью света, и мы снова беремся за восстановление флоры Заболотья.
– Эх, эпин бы сейчас. Или корневин… – вздыхаю я, понимая, что корешки ждать долго.
– Это что такое? – удивляется Киара.
– Стимулятор роста растений. Не знаешь тут такого?
Киара косится на меня, подмечает мою оговорку:
– Тут? Так говоришь, будто не местная. И в цветах понимаешь, когда раньше вообще ненавидела…
Я улыбаюсь как можно беззаботней:
– В прошлой жизни я была леди, а теперь я… Кто я?
– Дохлая хозяйка! – подсказывает Ковальски.
Я смеюсь.
– Вот, слышала? В этой я хозяйка. А не…