Молчание заставляет меня обернуться. Киара смущенно тупит глаза.
– Что такое? – спрашиваю я.
А сама тихонько открываю дверцу шкафа, где у нас хранились запасы еды, и вижу одинокую банку чая и блюдо с шариками сухого молока. Следом подхожу к холодильнику – оттуда веет холодом и пустотой.
– А где всё? – недоумевающе закрываю дверь и смотрю на Киару.
– Съели. – Она опускает голову и не смотрит в глаза.
– Всё-всё?
Киара бросает на меня быстрый взгляд и снова опускает его в пол.
– Всё. Я думала, что орехи оставлю тебе, и ела все остальное, а Ковальски думал, что ты съешь все остальное, а ему орехи. Получилось, что мы всё слопали.
– Вот как, – только и могу сказать я.
– Злишься? – осторожно спрашивает Киара, поднимая взгляд.
– Нет.
Это чистая правда. Голод – штука такая, по себе знаю. Когда сын был грудничком, мужу три месяца зарплату не платили. Мы тогда одни макароны с сахаром ели, а иногда и не ели вовсе. Так что я все понимаю. Все-таки три дня им нужно было чем-то питаться.
Интересно, как тут Ковальски был без орехов? Выжил же.
– Мы бы все равно столкнулись с этим вопросом, – говорю я. – Лучше расскажи, что я проспала. Что тут у вас происходило?
– Ой! Малыш такой молодец. Он нас спас. Как только лозы подобрались к дому, он запел с подоконника и всех прогнал. Вот такой он смелый!
Малыш? Как интересно. Мы обе называем спасенную росянку именно так.
Я смотрю на растение на подоконнике. Оно все словно вытягивается вверх, ловя рассеянный солнечный свет и слушая комплименты. Напитывается солнцем и благодарностями.
Красавчик!
– Спасибо тебе! – благодарю я растение.
И у него проклевывается новый лист от моих слов. Как интересно!
– А что с Теором? Не слышно? – спрашиваю я, оборачиваясь и осматривая кухню.
– Ничего. – Киара мотает головой.
Козломуж был отравлен и убежал в город. Нашел ли он врача? Плюнул ли ему какой-нибудь дракон в водичку, чтобы изготовить противоядие? Или, как и меня, его вылечило древо жизни?
А может, я и вовсе уже три дня как вдова?
– Ясно. А что насчет Фарха? – спрашиваю я.
До сих пор помню, как он отпустил меня в воздухе. Я же могла разбиться!
– Не появлялся. – Киара протирает стол тряпкой скорее по привычке, чем по нужде, он чистый.
Фарх тоже ловит откат? Он съел много плодов древа жизни, очень много.
– А где Ковальски?
И словно по заказу с улицы раздается: