– Ты почему такая быстрая? – Она как-то очень медленно моргает. – И твои раны… Они заживают на глазах.
А я оцениваю свое состояние.
Да я как новенькая!
Смотрю на правую ладонь. На ней нет ожога, только немного липкое пятно.
И я соображаю почему. Когда дракон вырвал у меня ветку, несколько капсул раздавились в моей руке.
Ковальски садится на ближайший куст:
– Дохлая хозяйка излечилась. Но лучше бы было проглотить одну штучку внутрь…
Он еще что-то говорит нравоучительным тоном.
А я не могу больше стоять на месте. Меня буквально разрывает от сил. Я забираю у Киары щенка-росянку и несу в дом. Сажаю его в горшок, поливаю, ставлю в место с рассеянным светом в доме – это как раз подоконник на кухне. В поддон насыпаю камни, которые нашла во дворе, заливаю водой, чтобы сохранить вокруг цветка нужную влажность. Ведь на кухне может работать печь.
Все это делаю так быстро, что руки только мелькают перед глазами.
Хочется заняться чем-нибудь еще. Осматриваюсь на улице.
Вот как раз грабли на земле валяются. Тут сухих сорняков за много лет полным-полно накопилось. Они сбились в кочки-комочки и только меня и ждут.
Ну-ка, я их сейчас!
Дальше как в ускоренной перемотке. Я орудую граблями, складываю сухую траву вместе, и вот уже на территории образуются настоящие горы. Получаю удовольствие только от одного вида, как заросшая местность с каждым проходом граблями становится все ухоженней и ухоженней. Я прочесываю траву раз за разом, приводя территорию в порядок.
Когда я останавливаюсь, в небе уже темно и звездно. Киара сидит на большом камне, вокруг две свечи, и держит в руках чайник и чашку, смотрит на меня.
– Пить? – спрашивает она.
И я киваю. Выпиваю чашку залпом, а потом забираю у нее чайник. Пью прямо из носика.
Чай холодный, с ярким вкусом мяты и смородины. Он так приводит меня в чувство, что я словно трезвею.
Оглядываюсь и смотрю вокруг совсем другими глазами. В свете яркой луны видны очертания новых гор.
Раз, два, три, четыре… семь огромных стогов.
– Да мы тут табун лошадей месяц кормить можем, – озвучивает мои мысли Киара.
– Это все я? – Смотрю на свои руки в мозолях.
Немного качает.
Ковальски сидит на одном из стогов и говорит:
– Раньше надо было чай давать!
– У нее был трудовой порыв, – возражает Киара.
– Это прорыв силы из-за противоядия. Потом будет жесточайший откат.
Меня качает сильнее.
Киара выхватывает из моих рук чайник и ловит за талию. Помогает войти в дом.
Так странно. Приходится сосредоточиваться на том, чтобы переставлять ноги. В итоге, когда я добираюсь до дивана, ощущаю, что совершила подвиг.