– Дохлая госпожа, нужен сок древа жизни.
– Оно растет в Заболотье?
– Да, дохлая госпожа. Но до него не добраться. Это самый страшный хищник здесь.
Я бросаю быстрый взгляд на Фарха и отвечаю Ковальски:
– Лучше в пасть к хищникам, чем поцелуй с ограниченным драконом.
Если выживу, и лапой не ступит на эту землю.
От ответного взгляда Фарха сердце начинает заполошно биться.
Зрение пропадает на три секунды и возвращается вновь. Ох, чую, легко не будет.
Но я должна попытаться облегчить себе задачу:
– Ковальски, а ты не можешь принести этот самый сок? Ты же летаешь.
– Дохлая хозяйка, у древа жизни не ветки, а плети с шипами. Не подлетишь, не подойдешь.
Внезапно раздается надрывный голос Киары:
– Я пойду!
А потом голос Фарха:
– Я плюну.
Ха! Плюнет он.
В любом другом случае я могла бы преодолеть мерзкое чувство и согласиться, если бы не наша предыстория. Он мог меня поцеловать, но не стал. А теперь плюнуть?
Ну уж нет.
У меня тоже есть гордость и альтернативный вариант. Без него, возможно, пришлось бы и соглашаться.
Я поворачиваюсь к Киаре и благодарю:
– Спасибо. Я без твоей помощи не справлюсь. У меня зрение пропадает. Ковальски, покажи дорогу к древу жизни, пожалуйста.
Фарх встает передо мной и складывает руки на мощной груди:
– Женщина, у тебя мозги на месте? Я тебе предлагаю дельный вариант.
– А у тебя сердце? – Я вскидываю подбородок вверх. – Ты вообще нормальный мужчина?
Я его задела. Ну и поделом.
Мне еще много чего хочется ему сказать, но я молчу, экономя силы. Нам еще предстоит перелезть через ворота. А там лозы все истерзаны огнем. Бедные.
Я подхожу ближе и оцениваю ущерб. Зеленые ростки скукожились до черных сухих закоряк. Тот самый малыш в нашем вырытом проходе распластался по земле.
Я опускаюсь к нему на колени. Дотрагиваюсь до вялой пасти. Из растения словно ушли все силы.
– Малыш, – я дотрагиваюсь до стеблей, – может, тебя еще можно спасти?
– Себя спаси сначала! – слышу рык Фарха позади себя и чувствую хват за талию.