Фарх отвечает словно с ленцой:
– Собственность, которая вышла из-под контроля двадцать лет назад. Помнится мне, ваша семья была рада избавиться от головной боли. А теперь делите какую-то прибыль…
Эх! Я уж было подумала, что Фарх меня защищать будет, а он о прибыли талдычит. Бездушный драконище!
Но ничего, с козломужем разберусь, с растениями договорюсь, и мы с ним еще поторгуемся.
– А вы не много себе позволяете, генерал? Заболотье ваше, моя жена… тоже ваша?
При этом муж переводит взгляд на меня и буквально прожигает полуголые ноги взглядом. «Потаскуха», – читается в его глазах.
Фарх хмурится:
– Жены неприкосновенны.
– Тогда почему вы здесь?
– Помогаю.
В глазах козломужа читается отчетливое «Ну да, ну да!».
– И насколько глубоко вы ей «помогаете»? Всю ночь, наверное, старались?
Бывший бросает на меня взгляд, полный ненависти и презрения. А еще ревности, жгучей, кислой, выжигающей все на своем пути.
Ого! Так он еще не остыл к своей женушке. Сейчас я вижу отголосок глубокой мужской обиды. Интересно, что же случилось между этими двумя?
– Я всего лишь помог сберечь вашу потерянную жену до вашего прихода. Это место опасно. Вам ли не знать. – Фарх многозначительно смотрит на двух огненных магов, которых козломуж взял с собой.
– Мне стоит вас поблагодарить, – цедит сквозь зубы бывший.
– Вам стоит как можно быстрее забрать отсюда свою леди. – Неожиданно голос Фарха становится ледяным. – Меня благодарить не стоит. Я ничего не видел.
Вот дает! Не видел он ничего.
Меня никуда не нужно забирать. Со мной развестись нужно, безголовый ты драконище!
Не видел он ничего. Нет, ну вы посмотрите на него, а?
Фарх явно подумал, что это я сбежала от муженька и хочу с ним развестись из-за любовницы, и ратует за сохранение семьи даже в форме треугольника.
Ну что за древний век?
Я прочищаю горло и говорю громко:
– «Его леди» я перестала быть в момент, когда он решил скормить меня хищным растениям.
Муж не ожидает такого от меня, смотрит удивленно и напряженно, отвечает лишь одно:
– Собирайся.
Ну уж нет! Здесь убить не получилось, так по дороге прихлопнет. Или ночью придушит. Или еще что.
Мне нельзя уезжать из Заболотья. Никак нельзя.
Киара роняет швабру на землю и бросается мне в ноги:
– Госпожа, поедем. Умоляю вас. Нам здесь не жить.