Пусть лучше они подостынут, вот тогда я буду вести с ним дела. Заломлю втридорога, не меньше!
Все-таки могу себе это позволить – я монополист.
Заболотье уже колосится новыми саженцами. А я, как заведенная, нахожу все новые и новые способы заработать.
Если Ковальски прекрасно находит дешевую рабочую силу, то Киара раскрывается в сборе информации. Они вдвоем часто выбираются в город и приносят вести о том, что надо лавочникам, что говорят травники, и приносят новые книги о местной флоре.
Я впитываю в себя информацию как губка и тут же ее применяю. Не обходится и без ошибок. Процентов пятнадцать растений падают жертвами моей неопытности, зато остальные восемьдесят пять только выигрывают и растут на радость мне, Киаре и Ковальски.
Все мы ждем, что со снятием чар с Ковальски камень-наследство превратится в бумаги, но этого так и не происходит. Поэтому Кристоф с бывшим вороном грузят камень в нанятую телегу и отвозят в юридическую фирму первого, а потом в суд.
Дело получает такую шумную огласку, что не может не отразиться на муже. И когда Киара прискакивает довольная, я догадываюсь, что она скажет.
– Военный министр публично разорвал помолвку между Теором Роттом и своей дочерью. Представляешь? Так ему!
Вот только мне не до смеха. Что-то мне подсказывает, что муженек не оставит меня в покое.
Мое мнение разделяет и Ковальски:
– Ингрид, нужно срочно удобрять стражи-цветы. Мы их высадили у станции, ворот и крыльца. Их может быть мало.
Те самые кусачие челюсти-защитники, что однажды вцепились в ногу Фарха, очень мне полюбились. Растут они быстро, размножаются еще быстрее, но их все равно мало, чтобы прогнать одного козломужа.
Жалко, что на него судебный запрет не выписать!
Или получится?
Посовещавшись, мы решаем, что если Теор появится – будем собирать компромат. Кристоф дает нам все необходимые артефакты для фиксации, двое свидетелей у меня тоже имеются. Так что пусть только попробует сунуться!
Но вот кого я совсем не ожидаю увидеть у ворот особняка, так это рыжую любовницу бывшего – Присциллу.
– Иди сюда! – кричит она мне, как прислуге, когда я вместе с Ковальски вставляю стекла в оранжерее.
Мы только переглядываемся и продолжаем свою работу.
– Эй! Оглохла, что ли?
Нет, ну бесит!
Но больно чести много будет, если отреагирую.
– Тебе лучше подойти, иномирянка! Иначе…
Из моих рук выпадает стекло и разбивается.
– Ковальски, осторожней! – кричу я возмущенно и ловлю на себе обиженный взгляд бывшего ворона.
А сама подмигиваю.
Вот сейчас важно полностью себя контролировать после такого промаха. Я этим стеклом почти себя выдала.
И откуда Присцилла все знает? Шпионов подсылает? Или еще что?
Я встаю, отряхиваю юбку от возможных осколков и начинаю убирать самые крупные в стоящее рядом ведро. Потом принимаюсь за средние, а когда наступает очередь мелких, слышу возглас одной ненормальной:
– Эй! Не слышишь? Я тебя сейчас архимагу сдам!
Кому-кому? Архимагу?