Воздух тут же наполняется ни с чем не сравнимым ароматом простейшей вкусняшки, о которой мало кто знает.
Дома я добавляла ее особенно часто в рис и гречку, и здесь прикупила белые зерна. Пока рис варится, лук становится золотистым, а морковка – мягкой. Они отдают свой сок за счет соли, которая его вытягивает, а приправы придают всей смеси особое сочетание вкуса.
Параллельно обжариваю кусочки говядины. Сначала на большом огне, чтобы схватилась тонкой корочкой сверху, а когда алое мясо светлеет, я резко убавляю огонь и томлю без крышки. Мясо выделяет сок, и именно его я сливаю в отдельную мисочку. В мясо добавляю немного масла, солю, перчу и оставляю под крышкой на маленьком огне на двадцать пять минут. Сама же на основе мясного сока делаю соус – добавляю чистой воды, томатной пасты, специй и поливаю всем этим мясо.
По дому разносятся просто умопомрачительные запахи. Они же улетают и в открытое окно, наполняя Заболотье вкусом жизни.
И тут я слышу злой, словно через боль, крик Фарха:
– Ингрид!
– Зачем же так пугать? Чуть лопатку не выронила! – Я подскакиваю на месте.
– Ингрид! – орет Фарх.
Я смотрю на огонь. Не проворонить бы. Как же не вовремя.
Неужели получил запрет? Или недоволен возвратом ящиков?
Я выхожу на крыльцо, вытирая руки полотенцем. Вижу Фарха за воротами. Как только он замечает меня, рычит:
– Какого хрена?
И трясет бумагами.
– Запрет? – довольно уточняю я.
Мне приходится тоже орать. Все-таки сто шагов – это вам не шутки.
– Значит, в курсе, да? Твоих рук дело?
Я улыбаюсь. А магия – крутая штука. Выдали запрет – он и подойти не может.
– Ингрид, знаешь, в чем ты промахнулась?
Я застываю:
– В чем?
– Сто шагов, Ингрид. А не сто взмахов крыльев. Юристов получше нанимай!
И тут Фарх оборачивается драконом. Ветер уносит судебный запрет и ограничительную нить в глубины Заболотья, а сам генерал легко перелетает через забор, опускается прямо перед крыльцом и оборачивается в черную броню.
Хищно втягивает воздух. Потом еще раз. Потом еще. И словно становится больше в размерах – я так и вижу, как внутри него разгорается аппетит.
– Эй-эй! – Я выставляю руки вперед, когда Фарх начинает подниматься по ступеням. – Запрет!
– Плевать, – бросает он. – Мне тут еду приготовили.
– Не тебе, – преграждаю я путь.
– Тогда кому? – Фарх смотрит сердито.
Бросает взгляд за мое плечо и видит пустую прихожую без его ящиков.
– А где провизия?
Значит, думал, что это я с его продуктами ужин сделала, и решил на правах кормильца прийти.