🕮 Читать книгу «Хозяйственный романс для попаданки» онлайн

Мэри Уайт считала, что вышеперечисленное относилось к их с Фолкэном ситуации, без сомнения. По крайней мере, она абсолютно не сомневалась, что время, проведенное ими в Олд-Мил-корте после свадьбы, было именно «медовым месяцем», хотя формально заняло немногим больше трех недель: договоренность о семейном Рождестве в Лондоне вынудило молодых отправиться в столицу, несмотря на очевидное нежелание прекращать устраивающее их обоих уединение на окраине Абингдона.

Конечно, можно было, используя сленг прошлого мира, «забить болт» на все и всех, но это совершенно не соответствовало духу как самой Мэри, так и её супруга, наделенных достаточной степенью ответственности перед близкими, которым, как ни говори, они задолжали искренне ожидаемое теми торжество. Так что, получив письмо от сестер с поздравлениями, супруги Уайт в нужное время прибыли в столичный дом маркиза Ноттингема, где уже собрались ВСЕ родственники Мэри.

***

Это Рождество и Новый год отличались не только численностью участников мероприятия, но и их активностью, жизнерадостностью и единством. По общему мнению, такого праздника в семье Барнет и иже с ними, не было очень давно! Начиная с состава гостей и заканчивая программой тусовки, если можно так выразиться, а еще – неожиданными сюрпризами, подаренными судьбой некоторым из присутствующих, а заодно и всем остальным, поскольку радость одного члена кланового собрания воспринималась другими как собственная – непосредственно и прямодушно.

Прежде всего, это касалось, несомненно, известия о беременности Мэри, что обнаружилось случайно, но было истолковано семьей как Божье благословение и подтверждение его милости в отношении рода Барнет: пусть и без прямого наследника, сквайр был наделен многочисленными потомками от успешных в браках дочерей. Всех, прошу заметить!

И потомки эти отличались крепким здоровьем, умом и различными способностями, высокими нравственными качествами и далеко недурственной внешностью! Хозяин Литлл-хауса был уверен, что и Мэри произведет на свет не менее достойных отпрысков, поэтому пребывал в исключительно приподнятом расположении духа, что, вероятнее всего, и повлияло на принятое им решение о посещении материка…К тому же и повод нашелся!

***

Дело в том, что супруги Мобри получили накануне праздника письмо от давненько не выходившей на связь младшей сестры сэра Персиваля, Аманды Д*Обинье, с приглашением посетить её в родовом замке мужа, расположенном в долине Луары (Франция) и окруженном прелестными виноградниками – источниками финансового благополучия и гордости рода графа Альберта.

В отличие от тихой, скромной, нежной Джорджианы, сестры главного героя романа мисс Остин, параллели с которым попаданка Лазаридис проводила с первого дня перемещения в эту реальность, мисс Аманда Мобри, судя по рассказам, была натурой волевой, дерзкой, если не сказать, авантюрной, хотя и обладала похожими на прототип музыкальными и прочими художественными талантами, а также красотой, что выразилось в её раннем браке и последовавшим за этим переселением на континент, где она, будучи замужем за дипломатом с французскими корнями (очень давними), по очереди проживала то в одной, то в другой европейской стране, лишь изредка балуя родню короткими сообщениями о своем житие-бытие на чужбине.

Сэр Персиваль, конечно, знал о перепетиях судьбы сестры и переживал за неё, но напрямую в дела не лез, поскольку сообщения, получаемые из разных источников, к которым он, по долгу службы, имел доступ, свидетельствовали о довольно благополучном союзе Аманды с известным аристократом старше её на пару десятков лет, что в свое время и было камнем преткновения в одобрении их брака со стороны маркиза.

В целом, супруги ладили, родили сына и дочь, вели соответствующий положению образ жизни, имели недвижимость в Париже (не считая землевладения в Британии, в которое, впрочем, наезжали всего лишь пару раз), а теперь вот обзавелись наследством на юге Франции. Однако, ложка дегтя найдется и в бочке меда, если поискать…

Занятый графствами на севере и поручениями короля, расположенного (чрезмерно, по мнению самого маркиза) к сэру Перси, последний «прошляпил» случившееся в семье Д*Обинье неприятное происшествие: скандальную связь зятя с одной из парижских дам полусвета, ставшую достоянием гласности и стоившую дипломату если не полного поражения в карьере, то её резкого изменения.

Короче, графа Альберта срочно отправили в Стамбул - «наводить мосты» с тамошними правителями, а когда он, невзирая на предостережения короля, прихватил с собой все драгоценности, наличность и любовницу, подкинув законной жене официально признанного бастарда, его и вовсе отстранили от должности, обвинив в потере доверия (вроде как его дама сердца промышляла шпионажем) и лишив права возврата в Британию в течение нескольких лет. А лучше – никогда. Граф, судя по совершенным действиям, особо не заморачивался и …исчез где-то на просторах Ближнего Востока.

Узнав об адюльтере, внебрачном ребенке мужа и опустошении семейных счетов Аманда обратилась к монарху, потребовав оформить развод с изменщиком. Поступок неординарный для этой эпохи, но …общественное мнение, как ни странно, оказалось на её стороне, как и воля короля, по которой замок и недвижимость во Франции и поместье в Британии были переданы вместе с титулом старшему сыну графа Эдуарду, а до его совершеннолетия – графине Аманде как временному представителю интересов юного аристократа. А вот развод не поддержал…

Оставшись в весьма непростой ситуации, Аманда не опустила руки: продала дом в Париже, переехала с младшей дочерью и пасынком-младенцем в долину Луары, сдала часть виноградников в аренду и прекратила выходить в свет. Эдуард Д*Обинье был определен в Итон, где присоединился к кузенам Мобри и Бёрли. Собственно, это и сподвигло Аманду написать родне и признаться в случившемся, а также пригласить их к себе.

Маркиз был потрясен, но поехать к сестре не мог: ему предстоял вояж в Шотландию – проверить, как устроилась вышедшая замуж за Шона МакДугала королевская воспитанница, ну и вообще, посмотреть, что там да как. Бёрли оставался «на хозяйстве» в Ноттингеме, Фолкнеры не рискнули бы потерять клиентов, про молодоженов и говорить нечего…

И самовыдвиженцем-засланцем стал…сквайр Барнет со товарищи, то есть с Лиамом, Люси, Эвелин и Элли, воспринявшим идею о посещении Франции с неподдельным энтузиазмом! Также, как и мистер Дуглас, забредший «на огонек» в особняк Мобри и заставший обсуждение поездки…

Двоим пожилым здравомыслящим мужчинам родители дали «добро», и компания «Стар и млад» начала подготовку к путешествию, намеченному на весну, когда пролив Па-де-Кале или Дуврский, соединяющий Британию и Францию в самом узком месте Ла-Манша, патриотично называемому Английским каналом, будет наиболее пригоден для судоходства: в осенне-зимний период эта артерия пересекалась лишь безбашенными смельчаками или отчаянными беглецами, рисковавшими жизнью и кораблями…

Девочки взялись за изучение французского, Лиам – за его повторение, старики-разбойники – за поиск арендатора Литлл-хауса (отсутствие планируется не на один месяц,не простаивать же дому даром?) и укрепление собственных организмов интенсивной ходьбой и молитвами. Ну, да, настрой нужен позитивный.

***

За всеми застольями, приемами, прогулками по столице и знакомством с её достопримечательностями, обсуждениями новостей время летело почти незаметно…И только состояние беременной Элинор омрачало временами эту праздничную суету, расстраивая как её саму, так и беспокоящихся за неё близких.

Впервые старшая близняшка Барнет вела себя настолько непривычно для окружающих: была капризной, слезливой, раздраженной, несдержанной…Она то веселилась, то впадала в уныние, то проявляла к родне нежность, то не выносила ничьего присутствия. А главное, Элинор почти ничего не ела, объясняя свое нежелание тем, что ей невкусно! Шеф-повар особняка использовал все возможности угодить сестре маркизы, но результата не было: виконтесса клевала как птичка, осунулась и плохо спала. Мужчина признал поражение и попросил отпуск, а сестры, не желая сдаваться, устроили кулинарный марафон!

Глава 77

Эмили опрашивала знакомых дам и прислугу об их предпочтениях во время беременности, чтобы проверить «на совместимость» с хандрой сестры, Мэгги с мужем носилась по ресторанам и тавернам, выискивая необычные блюда, принося их на пробу Элинор, а Мэри (ха!) пошла привычным путем – квасила капусту (простую и суточную с добавками и без оных), солила\мариновала редкие в это время года огурцы (их выпросил у королевского садовника маркиз), форель и селедку (тоже добыча Персиваля), по очереди варила компоты из груш, яблок с мятой, лимонами, шиповником (набеги на аптеки взяла на себя Мэгги), ваяла острое карри (вспомнив Зиту), рискнула и нажарила беляшей (спасибо тетке Таисии, научила). А однажды вообще сообразила крылышки КФС: рецепт их приготовления в домашних условиях с использованием предварительной кратковременной обварки и льезона приснился попаданке во сне! Вот кто бы ей сказал такое, а? Ох уж это подсознание…

Глава особняковой кухни с сомнением наблюдал за устроенной троицей миссис суматохой, закатывал глаза и сомневался в положительном исходе, но на ус, что называется, мотал: некоторые кушанья (в исполнении новобрачной мисс Мэри) нашли отклик в желудках господ, стоит запомнить, даже если, по его мнению, они годились разве что …простонародью. Но не отметить их несомненное своеобразие и оригинальность он не мог.

Элинор в минуты просветления смущалась, просила прощения за доставленные неудобства, пробовала новинки, от чего-то отказывалась, с чем-то соглашалась, пока не созрела капуста…

***

Мэри наложила миску молодой хрустящей (и получилась же!) капусты, полила оливковым (увы) маслом и поставила перед спустившейся в кухню перед сном сестрой.

Та, измученная экспериментами и тошнотой, с тоской глянула на пахнущую кислым горку чего-то знакомого и воззрилась на младшую.

-Мэри…Это съедобно? Такой запах… – промямлила беременная и сглотнула.