🕮 Читать книгу «Хозяйственный романс для попаданки» онлайн

О том, что выдержка аристократов – их несомненное достоинство, госпожа попаданка отметила еще раз во время «разбора полетов»: ни скандалов, ни криков, ни агрессии – спокойное выяснение деталей, выстраивание причинно-следственной связи, оценка действий каждого участника и максимально взвешенный вердикт.

Без сомнений, досталось всем ребятишкам, но, главное, им дали возможность высказаться, самим определить степень ответственности и –барабанная дробь – меру наказания! Это Лазаридис тронуло до глубины души, честно. Она зауважала и старших, и младших, потому что никто не перекладывал вину на другого, признал свою, получил положеное «для закрепления материала», и инцидент был отправлен в архив. «Перфекто! Браво!»

Может, ей досталась такая образцово-показательная семья, может, она преувеличила, но Лазаридис прямо-таки гордилась родней! Пережив потрясение и наказание, дети снова объединились, перегруппировались, сплотились, а по решению взрослых (с подачи Маши) в Чеснет-касле заработал летний спортивный лагерь с элементами женского равноправия в отдельно взятом особняке.

То есть, маркиз приказал построить тренировочное поле с разными приспособлениями и тиром, дворецкий Льюис, бывший военврач и хороший фехтовальщик, взялся следить за молодняком, гоняя их по утрам по полигону, а после обеда следя за поединками и стрельбой из луков, которые сделал для всех (!) заехавший в Чеснет-касл между сменами Белый Сокол.

***

Кстати, о главных фигурантах дела…С Хоуком все решилось, можно сказать, обыденно: стрелу вынули, рану обработали, перевязали, пострадавшему установили постельный режим и усиленное питание, что вкупе с молодым организмом вернуло полукровку в строй уже через неделю – в основном. Ни жалоб, ни, паче чаяния, мстительных порывов юноша не выдал, что еще больше подняло его рейтинг в глазах родни. Справедливо вполне, по мнению попаданки.

А вот с Люси дело обстояло несколько хуже: девочка впала в депрессию. Мэри не отходила от молчащей, как рыба об лед, после продолжительного, наведенного успокоительным настоем, сна племянницы и ругала себя (мысленно) на чем свет стоит!

«Дура старая, психолог хренов, проморгала конфликт, допустила членовредительство! Увлеклась, как старлетка, бицепсами-трицепсами, а то, что подносом происходит, в упор не видела…Классика же жанра, Машка! Кто главный в песочнице плюс гормоны и симпатия, которую они сами не поняли!» -разносила попаданка свою мудрость и ученость, пока анализировала произошедшее.

Ну да, не ожидала Люси подставы со стороны судьбы, не послали ей знаков боги, откуда прилетит испытание…А до кучи и естественные изменения в организме настигли, про которые каких только домыслов в разные времена не ходило…Про то, что младший полукровка «ну очень раздражает», и говорить не приходится. Полный боекомплект, вот и рвануло…

Но опять же, что радовало: не стала племяшка долго сопли жевать, прости Господи! Помолчала три дня, осознала, с помощью тетки, суть конфликта и женских (уже) проблем, его усугубивших, повинилась, поплакала, избавляясь от стресса, да и пошла сдаваться с открытым забралом, то есть, мириться к невольной жертве своих деяний.

О чем говорили кузены, Маша, зная прямой характер Люсинды и определенно высокий уровень эмпатии Лиама, могла только догадываться, но уверенность, что подростки уладят недопонимание между собой без крови и драки, была у неё железная. Более того, попаданка, поделившаяся с племянницей своими оценками и догадками о даре Хоука, обстоятельствах его жизни (без особых подробностей, только параллели с Люси), чертах характера, прямо-таки «жо…ом чуяла», что два неординарных субъекта найдут общий язык – ко всеобщему удовлетворению. А там, глядишь, и до чего интересненького в будущем пара шагов останется…Чур меня, чур, однако, интуиция тихонько хихикала неспроста…Впрочем, Мэри была абсолютно не против укрепить близкородственные связи, ну, вы понимаете… А что? У них также много общего, как и у самой Мэри с Фолкэном, так почему бы и нет? Даже скорее «да»…

«Этак я и до ранней помолвки домечтаюсь на волне разгулявшегося романтизма…Рано им, рано! С другой стороны, главное, чтоб не поздно…Так, Машка, брысь! Своим союзом занимайся, в чужой не лезь!» - осадила попаданка полет мысли и перешла к размышлениям о роли личности в истории, то есть, о женихе.

Глава 56

В этой ситуации жених Мэри не подкачал: переговорив наедине с выздоравливающим племянником, он поддержал все принятые решения и дважды в неделю стал курировать обучение отряда скаутов (Британия же) стрельбе и борьбе (тренером стал, само собой, Хоук). И никакого посыпания головы пеплом, никаких намеков на ущемление прав нацменьшинств или произвола власть придержащих.

Мэри же, на фоне произошедшего впавшая в самоуничижительность и самоедство, была им поставлена на место мягко, но однозначно.

-Мэри, прекрати! Они достаточно большие, чтобы понимать правильное и неправильное, а также осознавать ценность человеческой жизни. Мы с Лиамом росли в более жестких условиях, а парням, как я понял, это еще предстоит. Не надо их слишком баловать, да и девочкам полезно увидеть, к чему могут привести капризы и шалости. Маркиза я поддерживаю всецело. Так что, дорогая невеста, пойдем погуляем, я скучал…– закончил нотацию черноволосый учитель, и Мэри пришлось принять его абсолютно здравое предложение, тем более, что она-то, как никто другой, понимала разумность сказанного и сделанного.

- Знаешь, дорогой мистер Уайт, ты прав! – тряхнув головой, ответила попаданка, взяла жениха под руку и позволила увлечь себя под сень деревьев в сгущающейся вечерней темноте, которая, как известно, друг молодежи…

И хотя тех, кому за тридцать, к этой категории относили только в далеком XXI веке, сопутствующие, по умолчанию, действия, предпринимаемые обычно ими наедине в указанное выше время суток, имели место быть и в этой части Шервудского леса…

А вы что, думали, советы тетушки Агаты пропали в туне? Как бы не так! Нет-нет, ничего неприличного или подпадающего под пуританское осуждение парочка не делала (негде да и некогда, они же не озабоченные подростки, простите, чтоб «раз-два и готово», да еще и в антисанитарных условиях ? Фи!). Но наговориться всласть и также власть нацеловаться – это да, это мы можем, умеем, практикуем!

***

Первый поцелуй случился… случайно. Нет, он был ожидаем обоими, конечно, не вчера родились, чай! Случайность – это к месту и времени…

Вступив во временную должность егеря, Фолкэн в особняке появлялся нечасто, предпочитая знакомиться с территорией и ее обитателями. Мэри несколько расстроилась поначалу, но в сложившихся обстоятельствах ее возражения (внутренние) мало что значили, так что будущие супруги встречались изредка за столом, пару раз гуляли по парку, разговаривали – слава богу, как ни странно, темы у них находились, как и взаимопонимание.

Мужчина проявлял интерес, попаданка не без трепета его зеркалила. Не было сумасшедшей тяги, как с Мишей, но её радовало тепло и доверие, которое она чувствовала к неожиданному партнеру: влюбленность была, да, но подобная уютному огню камина в морозный вечер. «Вот точно пушистый северный зверек» – посмеивалась Маша, укладываясь спать после таких «пионерских» свиданий.

***

Лето 1828 года поражало ранним зноем даже в этой, северной по сравнению с Беркширом, округе: по ощущениям попаданки, температура не опускалась ниже 25-27 градусов большую часть июня, а в начале июля так и вовсе полезла вверх. И Лазаридис, изнывая от жары, мечтала о купании…Увы, в поместье был прудик, но такой «естественный», прямо как в сериальном Пемберли, куда нырял потный уставший Дарси! Маша не готова была повторять его подвиг, да и не понял бы ее никто…Приходилось терпеть.

В полуденную жару особняк затихал: старшие дети ныкались в комнатах и то ли играли, то ли беседовали, младшие спали как сурки, сестры тоже предпочитали побыть в одиночестве, а Маша …уходила в музыкальный салон, расположенный в дальней от господского крыла части здания и музицировала, пытаясь достичь компромисса с инструментом, недавно привезенным маркизом в Ноттингем исключительно ради неё ( и ее домашних концертов, разумеется).

Рояль напоминал ей подарок родни, оставшийся в Литлл-хаусе, но вот контакта у них не получилось. Для слушателей ежевечерние музицирования Мэри были наполнены красивыми мелодиями, отдыхом и расслабленностью, а вот для пианистки – напряжением и недоумением: её внутренний голос утверждал, что играет она не то и не так. Она и настраивала немного фортепиано под себя, и разговаривала с ним, и чередовала репертуар – все без толку: удовлетворение от любимого занятия не было, хоть плачь.

Что было виной – недостаточная практика накануне приезда, мысли о женихе и майорате, жара да просто инфернальная дурь – она понять не могла и продолжала упорствовать, пока однажды не случился прорыв!

Сама не зная, почему, Маша вспомнила саундтреки к фильмам, написанные Владимиром Косма, Эннио Морриконе, Нино Рота: очень она любила главную тему к «Крестному отцу», хотя сам фильм доводил до глубочайшего расстройства, как и «Однажды в Америке» с «Профессионалом» и «Ромео и Джульетта», над которым рыдала в ранней юности, и музыку к которым запомнила с одного прослушивания…

Зато «Игрушку» или «Папаши» смотрела с удовольствием, как и вообще французские комедии конца 70х. Странно, но Мишель Легран с нашумевшими «Шербургскими зонтиками» волновал ее меньше, а у Ласта она предпочитала «Одинокого пастуха» всем остальным аранжировкам, как и у Поля Мориа – «El Condor Pasa», пока не услышала ее в парке «из уст» эквадорских студентов-музыкантов (или просто туристов) и поняла, что оригинал трогает ее больше инструменталки.