🕮 Читать книгу «Хозяйственный романс для попаданки» онлайн

Карета из Истон-корта прибыла за час до полудня примерно, и Барнеты (Люси считалась таковой по определению), принаряженные, взволнованные (каждый по-своему), с подарками, отправились в гости.

Сэр Эбенезер разве что не приплясывал, оглядывая похорошевшую дочь и оживленную внучку, одетых в новые платья, пошитые самой миссис Роуз по рисункам из привезенного одной из клиенток модного лондонского журнала – были такие в этом мире.

Несмотря на трудности с кроем, испытываемыми портнихой (по её собственному признанию), они с прогрессирующей в шитье Гейл и еще одной мастерицей, ну и Машей, разумеется, сумели адаптировать новинки под параметры Мэри и Люси, пусть и без возвращающегося в женскую моду корсета, наличие которого диктовал стиль бидермейер, пришедший из австро-немецкой стороны и уверенно завоевывающий салоны остальной Европы, оставляя в прошлом изящный, но бесхитростный ампир.

Юбки, отныне сидящие четко на талии, конусообразные и не прикрывающие щиколотки (недолго, правда, всего несколько лет продержалась такая длина), теперь все чаще дополняли складки, придающие объём, рюши, оборки, вшитые в подол валики (чтобы держали форму). Вырезы на вороте стремились к углублению и демонстрации ключиц и плеч, вспомнили мастера про вышивку как декоративный элемент, а главное, в моде утвердились рукава жиго, или «свиной окорок»: пышные у оката и узкие в предплечевой части.

При чем, рукава постепенно «сползали» вниз по мере увеличения декольте и пышности юбок при уменьшении обхвата талии. В повседневной одежде глубокое декольте отсутствовало либо не выходило за «рамки приличия» – чуть обнажало верх груди у шеи, не более.

Обилие декора в виде воротников, бантов, драпировок и прочих изысков типа шалей и палантинов, вычурных причесок (с шиньонами даже), непомерно-пышных рукавов и узкой талии, богато украшенных шляп, капоров, чепцов, непременных зонтов от солнца и вееров, а также драгоценностей (по поводу и без) соответствовало духу романтизма, доминирующего во всех сферах культуры и искусства второй четверти XIX века земной европейской истории – и в ЭТОЙ тоже.

Корсет Мэри был не нужен (по крайней мере, не в повседневности и в Пендлитоне), поэтому портнихи, по ее просьбе, сделали застежку на мелкие пуговички спереди, бантовыми складками подчеркнули тонкую талию, с объемом рукава не переусердствовали, а в качестве декора использовали ткани-компаньоны, ставшие «фишкой» обновленной третьей мисс Барнет. В данном случае сочетание сливочно-кремового основного цвета и молочно-шоколадной отделки рюшами по вырезу и двумя полосами на юбке и поясе делало чуть загорелое лицо заказчицы свежее, а небольшую грудь – полнее.

Люсинда получила аналогичный наряд, только блекло-розового цвета без контрастных деталей, но с очень пышной юбкой и бантом на спине – такая «девочка-девочка» получилась.

Сам мистер Барнет выгуливал новый тонко-шерстяной сюртук темно-бордового цвета, светлый пикейный жилет с орнаментом «индийский огурец», как определила Лазаридис, и чуть зауженные брюки со штрипками (полоски ткани пропускали под ступней, чтоб брючины не морщились и не нависали над туфлями). Трость, цилиндр и шелковый шейный платок делали из него очень представительного мужчину.

- Папа, да Вы денди! – оценила родителя Мэри. – Может, все-таки, фрак?

- Нет уж, дорогая, я не на светский прием еду, а в гости к детям – так мне проще и уютнее. И не настаивай, поторопимся! Люси, садись и укутайся в это ваше пончо, как бы не продуло по дороге. И ты, Мэри, накинь палантин, что подарил сэр Дуглас, он будет кстати. Так, готовы? Трогай, любезнейший!

***

Визит в Истон-корт был непродолжительным, к счастью для волновавшейся об его исходе попаданке, вполне успешным (для неё же) и ознаменовался несколькими открытиями, сделанными всеми участниками события втайне друг от друга.

Что думали хозяева, Мэри могла только догадываться, а вот о своих впечатлениях она думала долго и много, слава богу, размышления эти не доставляли ей неприятностей.

Не вдаваясь в подробности, в целом, посещение гостеприимного дома зятя Бёрли прошло по стандартной схеме: приехали, облобызались, взаимно «отдарились» комплиментами, обменялись подарками, откушали, чем бог послал, поболтали о том о сем и разошлись довольные и условившиеся чаще встречаться в будущем.

Главную скрипку в мероприятии, как ни странно, сыграл отец и тесть, сэр Эбенезер: он ловко повел первоначальный диалог, распределяя подарки и отмечая прогресс внуков, красоту дочерей и успешность зятьев, ненавязчиво нахваливая достоинства третьей дочери, уводя разговор от неудобных или неуместных в присутствии детей тем, всячески поддерживал непривычно активную и разговорчивую Люсинду, комментирующую изделия рук тетки и бодро повествующей об их житие-бытие в Литлл-хаусе. Мэри оставалось лишь смущенно краснеть местами, бекать-мекать неопределенно и обещать «рассказать все подробнее позже».

Обедали родственники за большим столом в зале-гостиной все вместе, то есть, со старшими детьми, после чего разбрелись по интересам: мужчины отправились смотреть на приобретенного Мобри (по случаю) скакуна арабских кровей, с семейным караваном двигавшимся в Лондон, кормящие матери – заниматься укладыванием младенцев на дневной отдых, нашедшие, к удивлению взрослых, общий язык давно не общавшиеся кузены в количестве пяти единиц – играть в крикет на заднем дворе…А мисс Мэри в растерянности зависла в холле: ей-то куда податься?

***

Ситуация, в которой она внезапно оказалась, была и смешной, и грустной, и символичной: Мэри подтвердила отношение к себе, вернее, к той, в чьём теле она находилась по воле небес, как к малозначительной величине в семейной иерархии, эдакому «чемодану без ручки», который и нести неудобно, и бросить жалко. Все предшествующее этому эпизоду время она ловила на себе быстрые взгляды сестер и зятьёв, ведущих непринужденную беседу и вроде как не удивленных её явным преображением, их безмолвное общение между собой посредством переглядываний, но без вопросов сверх приличествующих обстоятельствам.

Мэри посмеивалась мысленно такой «деликатности», но делала вид, что всё нормально. Однако сейчас она спрашивала себя: надо ли оставить всё как есть, пойти куда-нибудь посидеть, пока про неё не вспомнят хозяева, или проявить инициативу и найти сестер, чтобы расставить точки над «i»?

Попаданка медленно прошлась по холлу и, увидев приоткрытую дверь справа, вошла в помещение, бывшее библиотекой-кабинетом, судя по рядам высоченных застекленных книжных шкафов, разделенных развешанными по стенам портретами предков, батальными картинами и пейзажными зарисовками, диванной группой у камина – с одной стороны длинной залы и огромным письменным столом – с другой. Интерьер помещения - сплошь темное дерево, тяжелые портьеры, смягчающие дневной свет, тишина и величие обстановки враз успокоили её тревогу и разочарование: ей стало «пофиг», как говаривал племяш Валёк.

«Посижу-ка я тут, уютненько и красиво, тихо, к тому же…Рано или поздно меня хватятся, усовестятся, забегают – вот тогда и сделаю ход конем. С виноватыми и неуверенными людьми проще общаться…Преимущество во взаимодействии перешло ко мне, определенно… Но бедная Мэри! Её действительно не замечали, пусть даже она к тому и не стремилась, а я сочиняла подоплеку её комплексов на ходу…Главное – не ошиблась, вот ведь парадокс! И Люси права – они хорошие люди, терпимые, добрые, достаточно внимательные и любезные, я не чувствую неприязни к себе, просто привыкли к незаметности, отстраненности и непритязательности предшественницы…За своими заботами, проблемами, взаимными чувствами, как говорится, до того ль, голубчик, было?»

Мэри откинулась на спинку обитого светло-кофейной гладкой тканью глубокого кресла и закрыла глаза.

«Забавно, но местные герои, в отличие от двойников Мэйденов, совершенно не похожи на моих обожаемых киноперсонажей. Зато Мобри и Бёрли – один в один Ливанов и Соломин из нашего Шерлока, а старшие – прямо Алферова в молодости в черно-белых ипостасях! Красивые женщины обе, по-разному, но действительно красивые…И любимые, что видно невооруженным глазом. Бывает же! Нет, я не завидую, хотя…да не ври себе, Машка! Завидуешь…Какой женщине не хочется, чтобы её любили? Только не всем дано…Гармоничные пары, и дети тому подтверждение, мне понравились парнишки и девочки тоже, младшенькая прямо куколка! А Люська – молоток…Держится, хохмит…Дура ты, Джесси, упокой господи твою душу! Пустоголовая эгоистка…Ничего, выращу девочку, не пропадем! Пусть я и похоронила мечту о детях, и не вижу в ней желанного ребенка – она МОЯ не дочь, но родная кровь, может, позже и буду думать иначе… Да неважно, как назвать, главное, я её уже люблю и буду ради неё стараться!»

Мысли крутились в голове, и неожиданно Мэри задумалась о глобальном будущем.

«Кстати, не хочется о грустном, но…Надо бы у батюшки поинтересоваться предметно потенциальными наследниками майората. То, что они не проявляли активности в отношении поместья до сих пор, не означает, что однажды не выскочат, как черт из табакерки, и не предъявят претензии! Он что-то упоминал еще и об ответственности за бедных родственников…Вот будет номер, если таковые обнаружатся! Сожительствовать с чужими – то еще удовольствие… Да, этим вопросом надо заняться, пусть и чисто из праздного любопытства, но тщательно всё разведать и подготовить запасной аэродром…»

***

За размышлениями Мэри задремала и сквозь марево грёз услышала женские голоса:

- Ну, куда она могла деться, Эмили? Господи, так неловко! Ну, как мы могли про неё забыть, а?

- Элинор, перестань! Все-таки, Мэри – не крошка Элен, ничего с ней не случится. Может, в парк пошла? Люси потащила туда мужчин и детей искать какие-то грибы… Что за причуда? Ладно, пусть погуляют, а мы должны еще раз в доме посмотреть…До их возвращения, надеюсь, найдем, а то и, правда, неудобно получилось, папа обидится…