🕮 Читать книгу «Хозяйственный романс для попаданки» онлайн

- Миссис Роуз, Вы меня удивили. Хотя… Прежде чем ответить, я должна подумать и посоветоваться с отцом, надеюсь, Вы не будете возражать? Предварительно скажу, что в принципе не вижу причин отказываться. Однако окончательное решение будет зависеть от Ваших ответов на несколько моих вопросов. Вы готовы?

Модистка подобралась, но кивнула решительно.

- Хорошо. Вы ведь неместная? Как Вы здесь оказались? Простите, но я из-за болезни многое позабыла.

Гостья опустила голову, вздохнула и спустя несколько секунд заговорила:

- Вы правы, я приехала сюда десять лет назад. Скорее, сбежала. Меня принуждали выйти замуж за кузена, чтобы получить права на мастерскую отца. Родом я из Чешира, мой отец был портным, довольно успешным и – с воображением. Клиентов было много, поэтому я начала работать еще девочкой. Шить и кроить по готовым лекалам получалось, а вот остальное…Отец сердился, ругал за тупость, говорил, что во мне нет таланта, что ему стыдно иметь такую дочь… У меня от его упреков вообще руки опускались. Однако уйти я боялась, все-таки дом. Да и не часто у нас случались размолвки – вздохнуть от работы некогда было. Поэтому-то отец и не торопил меня с замужеством: ему были нужны мои навыки. Без лишней скромности скажу: мои стежки не все могут повторить! – Роуз гордо вздернула подбородок.

- Отец умер внезапно. Дом, в котором мы жили и половину ателье в нем же, он завещал мне, а вторую половину – моему дяде, своему брату. Дядя – владелец трактира, вот за его сына и начали меня сватать. Год я продержалась, но без мастерства отца клиенты стали уходить, и дядя усилил натиск. Он пустил слух, что я бездарь, что без отца ничего не могу, что мне только дома сидеть да детей рожать. Такая слава на пользу делу не шла, сами понимаете. Я нервничала, стала запарывать заказы… – рассказчица снова опустила голову, в голосе её послышалась давняя боль.

- И тогда дядя поставил ультиматум: или я выхожу за кузена замуж, или выкупаю у него долю. Я решила выкупить ателье. Дядя заломил цену, но мне удалось найти деньги, заложив дом. Родственники отстали, я выдохнула, наняла хорошего закройщика, вроде, дело пошло. И снова вмешался дядя: теперь он ославил меня как потерявшую невинность с этим самым мастером. Закройщик сразу ушел, от меня опять все отвернулись. Вот тогда я кое-как продала дом, заплатила залог и уехала. – Роуз вздохнула, помолчала, переживая заново прошлое.

Лазаридис ни словом, ни жестом не вмешивалась в течение исповеди.

– Трудно было, приходилось переезжать из города в город, деньги таяли… Но однажды мне повезло: я смогла исправить для важной клиентки ее любимое платье, и она пригласила меня в свое поместье на работу! Там я и познакомилась с вернувшимся с войны инвалидом Сэмюэлем Бёрнсом, племянником местного викария. Он был хорошим человеком, сильно старше и… он умирал. Сэм просто сказал, что жалеет меня, что вдовой будет проще устроиться. Мы успели только обвенчаться… Муж оставил мне имя, немного золота и добрую память. А еще он упоминал Пендлитон, и я рискнула сюда приехать. Купила дом, начала работать... – Роуз усмехнулась устало, глотнула остывший чай.

– Меня, вообще-то, зовут Пенни. Представляете, швея – «плетущая в тени»? Роуз посолиднее звучит. А еще… Я по закону вдова, а так – старая дева, как и Вы. Поэтому меня так злит отношение местных, да и не только, к незамужним женщинам. Что плохого в одиночестве невольном или даже добровольном? У нас другие тела, чувства, желания? Как вспомню шепотки, пошлости, приставания… Брр! Простите, мисс Мэри. Расчувствовалась я. Ну вот, все рассказала.

Мария Васильевна поверила женщине. Про талант Маша знала: его способностями не заменишь, сколько не старайся. И всё будет хорошо, пока рядом не окажется гений. Принять разницу и не страдать от своего несовершенства удается не всем. Пенни почти приняла, оценила себя и ищет другую область применения своих навыков, чтобы избавиться от старых обид окончательно. Ну и женская солидарность имеет место быть. «Прям, вековухи всех стран, объединяйтесь» –мелькнула в голове иномирянки забавная мысль.

- Миссис Роуз, благодарю за откровенность, Ваша история останется между нами. Я подумаю и сообщу через Гейл свое решение. Благодарю за визит и предложение. Всего доброго.

Модистка понимающе улыбнулась, поклонилась и ушла, а Мэри поднялась к себе. Работать с Пенни она будет, надо уточнить у отца юридические ньюансы и продумать ассортимент. А вот с Гейл придется расстаться…

Глава 17

Разговор с отцом Мэри откладывать не стала, обрисовала ситуацию и спросила совета, выразив при этом желание принять предложение портнихи. Характеристика, данная будущей компаньонке слугами и Гейл в общих чертах совпадала и сводилась к «не был, не состоял, не участвовал». То есть, миссис Роуз вполне могла считаться заслуживающей «оказанного ей високого довэрия».

Мистер Барнет подтвердил возможность заключения партнерского соглашения и обещал дочери необходимое содействие, в том числе, и в части приобретения патента на мягкие игрушки и прочие новинки, о котором своевременно вспомнила Мария Васильевна – эта мысль пришла ей внезапно, напомнив деяния коллег-прогрессисток из прочитанных романов.

Так что через пару дней миссис Роуз вновь посетила Литлл-хаус, где был составлен черновик договора с прописанными правами и обязанностями сторон и вознаграждением. Также будущие партнеры подготовили нужные бумаги для отправки в столицу в Патентное бюро, при этом поверенный, приглашенный сквайром, был удивлен предусмотрительностью леди и в присутствии сэра Барнета пообещал лично отследить процесс оформления соответствующих документов.

К его чести, справился: патент компаньонки получили, правда, не сразу и на имя, ха-ха, отца Мэри (с последующей передаче как части наследства дамам)! Что ж поделаешь, здесь, как и в аналогичном историческом периоде Земли, тоже до феминизма как до Китая раком.

***

Мэри попросила модистку обязательно принять на работу Гейл и дать ей в дальнейшем возможность развиваться в профессиональном плане – при желании самой девочки, конечно. Пенни с радостью приняла все правки и условия Мэри и поспешила к стряпчему для завершения оформления документа.

Еще через день, в присутствии отца Мэри, договор был подписан, и артель «Очумелые ручки», как назвала про себя предприятие Лазаридис, начала движение к светлому будущему старых дев: именно на них решила сделать ставку Пенни/Роуз, благо, сведения о таковых по округе у нее хватало.

Филиал ателье Пенни Бёрнс разместила в арендованном по соседству домике старой вдовы Фоулз, воспринявшей этот факт как пирог с неба. Старушка была бедна и одинока, а группа молодых женщин, ежедневно посещающая ее гостиную, рукодельничающая и ведущая праздные разговоры избавляла бодрую еще бабульку от скуки. Ну и плата была бонусом, тем более, что уборку гостьи делали сами. Все были в плюсе.

Мистер Барнет выделил Мэри десять фунтов на ремонт помещения в качестве вступительного взноса и нанял бригаду мастеров для работы. Пенни спорить не стала, занимаясь сбором тряпья по сундукам клиентов и скупая его по дешевке: местные домохозяйки охотно избавлялись от старья, судача по углам о свихнувшейся от одиночества вдове.

Портниха скупала действительно все, потому что для игрушек и прочего требовался наполнитель. Шерсть еще не стригли, ваты не было. Мэри спросила про гречневую шелуху, но сквайр такого растения не вспомнил. Так что «сэконд-хенд» брали, стирали-кипятили и определяли в дело. Пенни строго наказала работницам держать язык за зубами, иначе уволит всех, не разбираясь, и дамы прониклись. О том, что миссис Роуз держит слово, в Пендлитоне знали.

***

Удивительно, но между переговорами и реальной работой прошло всего несколько недель, и уже к Масленице мастерица Роуз, помимо новых платьев и белья, смогла предложить особо приближенным клиенткам новинку: мягкие куклы для сна (обнять и плакать, шутила Маша), забавные зверушки-подушки (с глазками, усиками) и красивые лоскутные стеганые пледы (Маша рисовала стилизованные картинки, а Гейл, как самая продвинутая, подбирала цветовую гамму и вырезала детали). Роуз осуществляла общее руководство и контроль качества.

Старые девы разных возрастов и способностей, в основном, из мещан и простых фермеров, трудились на совесть: всем хотелось получить хоть шиллинг. И их расчет оправдался: к празднику работницы смогли позволить себе новые шляпки. Модистка обещала – дальше будет лучше, потому что первые продажи радовали, поступили заказы на пледы и некоторые модели подушек, а Мэри прорабатывала варианты мягких игрушек с более сложным исполнением. Дело пошло.

***

Вместо посиделок с Гейл Мэри теперь усиленно практиковала занятия музыкой. Хоть прежняя хозяйка и проводила за инструментом много времени, Маша чувствовала, что руки ей достались слабые для больших и сложных произведений, поэтому начала разрабатывать пальцы и кисти, ухаживать за ними, чтобы применять прежние навыки уже в новых условиях. Было трудно, но и здесь подвижки имелись, что вселяло надежду.

Единственное, что останавливало Лазаридис от выхода, скажем так, на сцену, так это несовпадение привычного ей музыкального архива со здешним. Ей хотелось сыграть Рахманинова или Чайковского, а как представить их труды – как плагиат?