— Вот это да. А я и не подумал. Молодец, сынок, — кладу руку ему на плечо.
От скорой не отстаю, нарушаю правила дорожного движения, но до этого сейчас мне нет никакого дела.
Мне дико страшно за Улю и ее сына. Больше всего пугает то, что они так и не пришли в сознание.
По дороге связываюсь со знакомым из министерства здравоохранения, коротко описываю ситуацию.
— Макс, все нормально будет. Первая больница хорошая. Ее недавно оснастили новым оборудованием. Я сейчас позвоню главврачу, расскажу, что произошло. Не беспокойся, спасут твою знакомую и ее сына.
На подъезде к городу я слышу незнакомый сигнал телефона.
Глеб оборачивается назад и достает с заднего сиденья сумку Ульяны.
— Пап, это телефон Ульяны Романовны звонит.
— Давай сюда, — протягиваю руку.
На дисплее высвечивается имя: Настя.
Я знаю только одну Настю в окружении Ули. Нажимаю на кнопку и принимаю вызов.
— Смирнова? — спрашиваю вместо приветствия.
На том конце заминка.
— Это кто? — спрашивает знакомый голос.
— Никонов.
— Э-э… я ничего не понимаю.Что делает у тебя телефон Ульяны? — спрашивает нервно.
Быстро пересказываю, что произошло, и называю больницу, куда везут Лешу и Ульяну.
— Буду через десять минут! — выкрикивает Настя.
Слышно, что она очень испугалась за подругу. Думаю, будет лучше, если она приедет, вдруг Настя знает что-нибудь важное, что пригодится врачам. Возможно, про аллергию или что-то в этом роде.
У въезда в больницу мы с машиной скорой разделяемся, так как нас не пускают даже за ворота.
Бросаю тачку криво посреди тротуара, и за руку с Глебом мы летим в приемный покой.
Здесь нам говорят, что обоих увезли на обследование. И у Лешки, и Ульяны подозрение на ЧМТ. Показывают, где можно подождать.
Снова бежим с Глебом под неодобрительными взгляды медперсонала.
— Куда! — кричит медсестра, когда мы вступаем на запретную территорию. — Не видишь, написано: «Посторонним вход запрещен!» Садитесь тут!
— Мне нужно узнать, что с женщиной и ребенком. Их только что привезли на скорой после аварии.
— Фамилия?
— Стафеевы они. Мать и сын.
— Садись, — говорит более снисходительно. — Сейчас узнаем.
Ее нет страшно долго, кажется целую вечность. За это время я прокручиваю в голове сценарии один страшнее другого.
Злюсь на себя, что отпустил их на неисправной машине, на Улю за то, что дохера самостоятельна. На судьбу за то, что когда-то развела нас.