— Ты же знаешь, что дети жестоки, Ульян. Они не простят Леше такого. Драки, баловство — все это мелочи по сравнению с кражей. Родители начали беспокоиться, что, я хочу заметить, вполне ожидаемо. Ульяна, вам просто жизни не дадут в этой школе, пойми. И я никак не смогу защитить вас.
— Вы же директор…
— Но не господь бог, Ульяна Романовна! И помимо вас у меня каждый день на ковре оказывается кто-то, получает по шапке за провинности. И вообще — скажи спасибо, что получилось отделаться малой кровью. Был бы кто другой из родителей, вполне вероятно, настояли бы на полиции, а я не смогла бы отказать.
— Хорошо, Анна Сергеевна. Я подумаю обо всем, что вы сказали.
— Подумайте, Ульяна Романовна, подумайте.
Я поднимаюсь, намереваясь уйти, но директриса говорит мне вслед:
— И кстати, Ульяна Романовна, насчет денег… Неплохо было бы не затягивать и вернуть их как можно скорее.
Словно плевок в спину.
Не оборачиваясь, прошу женщину:
— Скиньте мне, пожалуйста, адрес офиса, где работает Максим Аристархович, я завезу ему деньги сегодня же.
Лишь бы только они отвалили все от нас.
— Конечно.
Из школы вылетаю, ничего не видя перед собой. Разреветься хочется нестерпимо. Но нельзя даже виду подать.
В машине Лешка, увидев меня, опускает красные глаза.
— Как ты, Леш?
— Плохо, ма. Со мной никто не разговаривал. А на большой перемене десятиклассник в спину толкнул, обозвал домушником.
Все плохо. Настольно, что я готова завтра же забрать документы, и гори оно все синим пламенем.
Но для начала гребаные деньги, которые я намерена отвезти Никонову сейчас же.
Глава 16
Ульяна
Лешку высаживаю около дома, а затем разворачиваюсь и еду в банк. Деньги у меня хранятся на карте, я планирую снять их и тут же обменять на баксы.
Как назло, в банке очередь. Чем больше проходит времени, тем сильнее я себя накручиваю. Мне тошно от самой мысли о том, в какую ситуацию мы попали, а также что теперь на нашу семью незаслуженно ляжет клеймо.
Проблема в том, что можно много и подолгу сетовать на то, какая сука жизнь, что ставит нас в такое положение, но ты никуда не денешься — проблему нужно решать.
Когда через полчаса меня все-таки принимают, я немного выдыхаю. Убираю в сумочку шестьсот долларов и выхожу из банка, сажусь в машину и завожу ее, но трогаться не спешу. Меня колбасит.
Звоню Насте, молясь, чтобы та смогла мне ответить. Настя — кремень. Она всегда рационально смотрит на вещи, паника ей незнакома. А мне сейчас очень нужна спокойная гавань, чтобы если не прибиться к ней, то хотя бы перевести дух.
— Насть… — произношу сдавленно, когда та отвечает.
— Что случилось, Уль? Максим, да? Он узнал?
— Нет, но…
Пересказываю Насте все, что произошло.
— Я не знаю, что делать, Насть.