— Если через минуту тебя не будет, я пойду за тобой!
И пойдет ведь.
Накидываю шубу, прикрывая живот, и выхожу на улицу.
Денис стоит у подъезда, на одежде крупные хлопья снега. Пока я иду к нему, он смотрит на мой большой живот, сглатывает.
У них с Мариной так и не получилось с детками…
— Привет.
— Уль, ты такая… — смотрит на меня с жадностью.
— Денис, ты что-то хотел?
— Подарок отдать.
— Давай. Я передам Леше.
Денис протягивает коробку, и я забираю ее.
— Я… я хотел сказать, что рад, что у тебя все хорошо. Правда.
А взгляд такой, будто это вовсе не правда, а самая натуральная ложь.
— Как у вас с Мариной? — перевожу тему.
— Как всегда, — пожимает плечами.
Развелись бы вы, да не мучали друг друга, так и хочется сказать, но я, конечно, молчу.
— Удачи тебе, Денис. И счастья в новом году, — произношу с вежливой улыбкой и собираюсь зайти обратно в подъезд, но Денис перехватывает меня за руку.
— Руки убрал от нее, — тут как тут появляется Макс.
Денис сразу же отпускает меня.
Мужчины, словно пубертатные малолетки, становятся друг напротив друга, того и гляди кинутся в драку.
— Ульяна, зайди в дом, все волосы промокли от снега, — говорит Макс.
Ага. Бегу и волосы назад.
Становлюсь между ними:
— Денис, тебе пора. Подарок я передам. И еще раз с наступающим, — поворачиваюсь к Максиму: — А мы с тобой заходим в дом.
Денис уходит, а мы возвращаемся в квартиру.
— Ходит к тебе как на работу, — бурчит Макс и берет в руки сумку. — Ты готова ехать на дачу?
— Готова, — вздыхаю. — Только не на дачу, а в роддом. У меня воды отошли.
Лицо Максима вытягивается.
— Давай, Макс, соображай, — улыбаюсь.
Так утром тридцать первого декабря на свет появляется громкоголосая Полина Максимовна, которая станет эпицентром семьи Никоновых.