— Куда провалился этот чертов автобус?! — Брат с раздражением посмотрел на дорогу.
— Я с тобой, — произнесла я решительно. Пропустить посещение было никак нельзя.
— Ты же болеешь. Хочешь заразить Егора?
— Нет. Врач сказала, что я абсолютно здорова!
Я помахала справкой перед носом у брата. Он вырвал ее у меня из рук и уставился на слова, написанные размашистым врачебным почерком. Минут пятнадцать назад я сама силилась разобрать там хоть что-нибудь, но не достигла успеха. Кажется, Сашка тоже ничего не понял, а потому просто вернул листок.
— Ладно, поедем вместе, — сдался он.
— А нас точно пустят? — на всякий случай спросила я.
— Я обязательно сделаю так, чтобы пустили. Постараемся зайти вместе с мамой Егора.
— Но если не получится?
— Получится, вот увидишь. — Сашка снисходительно улыбнулся, и я даже позавидовала его уверенности в себе.
Как раз подъехал наш автобус. Толпа народа, скопившаяся на остановке, ринулась к дверям, и мы с братом оказались в самом конце очереди. Влезть в салон удалось с большим трудом, но меня не смущали теснота, спертый воздух внутри и даже пластиковый пакет одной пассажирки, острые края которого кололи мои ноги. Я могла потерпеть ради того, что действительно важно.
А важно было одно — совсем скоро я увижу Егора. Не только призрака, но и настоящего в больнице. Хотя кто из них настоящий, я уже не понимала. Они являлись частями целого, разделенного аварией надвое. Но если врачи разрешили посещение, значит, повысились шансы на то, что душа Егора скоро воссоединится с телом. И я не могла дождаться этого момента.
Через полтора часа мы с Сашкой, облаченные в белые халаты, бахилы и шапочки, стояли в коридоре больницы перед дверью отделения реанимации. Там нас ждала Елена Владимировна. Она была так же элегантно одета, как и в прошлую нашу встречу, но черты лица заострились, морщины стали глубже, а тональный крем не мог скрыть темные круги под глазами. Кажется, я даже заметила седину в ее прежде идеальной прическе.
Изменения во внешности Елены Владимировны меня ничуть не удивили. Ее родной сын целую неделю сражался со смертью, и она мало чем могла ему помочь. Сейчас все зависело от врачей и него самого.
Посещение происходило в порядке живой очереди. Молодой человек в голубом медицинском костюме секунду назад позволил женщине перед нами войти в отделение. Когда дверь закрылась, мы втроем подошли к нему.
— Здравствуйте, мы во вторую палату к Егору Свиридову, — сказала Елена Владимировна.
— Добрый день, ваш сегодня стабильный, можете его навестить. А кто эти ребята? — спросил молодой человек, оказавшийся дежурным врачом, вглядываясь в наши с Сашкой лица сквозь стекла прямоугольных очков.
— Его друзья, — ответила мама Егора.
— Вы же знаете правила. Мы пускаем только близких родственников и только по два человека.
— Пожалуйста, разрешите нам посетить вашего пациента, — начал Сашка. — Мы никому не помешаем. Зайдем на пару минут. Туда и обратно.
— Правила есть правила, — кажется, на врача его уговоры не подействовали.
— Понимаете, Егор — мой лучший друг с детства, — не сдавался оппа. — Он мне как брат. Мы практически всю жизнь вместе. Я что угодно сделаю ради него, и моя сестра тоже. Хотите, мы кровь сдадим на донорство? Просто позвольте нам его увидеть. Мы будем вести себя, как мыши, и сделаем все, что попросите. Правда, Аня?
Я согласно кивнула. Однако врач продолжал смотреть на нас с недоверием.
— Давайте отойдем, — обратился к нему Сашка.
Тот согласился. Они оба сделали несколько шагов по коридору ближе к окну и поговорили пару минут, но ни я, ни Елена Владимировна не слышали, о чем именно.
— Разрешил, — улыбнулся брат, когда вернулся к нам.
— Правда? — сначала не поверила я.
— Да. Сначала я пойду с вами, — он обратился к Елене Владимировне. — А потом мы с Аней поменяемся.
— Хорошо, — удовлетворенно отметила она. — Сейчас я расскажу вам, что можно делать, а что нельзя.
— И как ты это провернул? — поинтересовалась я у брата, когда он вышел из двери реанимации.