Я надеялась, что буря скоро закончится, но она лишь усиливалась, и пластиковый козырек остановки от нее не спасал. Косой дождь бил по ногам, отчего кроссовки промокли. Теперь в них неприятно хлюпала вода.
Улица превратилась в бурную реку, по которой, словно корабли, плыли машины. Погруженная в музыку, я не обращала на них внимания, пока резкий гудок не прорвался сквозь гитарные аккорды. Я поставила песню на паузу, и до уха донесся чей-то голос.
Оказалось, прямо передо мной остановилась красная «Мазда».
— Анна! — прокричал водитель, опустивший стекло со стороны пассажирского сиденья.
Откуда он знал мое имя? Я сделала шаг вперед, чтобы посмотреть, кто же сидел за рулем. И когда увидела, тут же отступила назад.
Андрей.
— Тебя подвезти? — спросил он.
— Нет, спасибо! — ответила я. — Мой автобус скоро придет.
После аварии я побаивалась машин. Сердце непроизвольно сжималось каждый раз, когда приходилось переходить улицу, я с трудом терпела поездки в автобусах, а сегодня утром папа еле-еле уговорил меня сесть в наш семейный внедорожник. При мысли, что придется пережить это ощущение снова, внутри все похолодело.
— Ты до скончания времен будешь ждать, — парировал Андрей и настойчиво сказал: — Садись!
Я в нерешительности остановилась, пытаясь выбрать из двух зол меньшее: провести ближайшие полчаса на холоде под хлипким козырьком остановки или в сухости и тепле, но в пугающем салоне машины.
Наконец приняв решение, я подбежала к авто, открыла дверь и села вперед.
— Правильный выбор, — констатировал Андрей с легкой улыбкой. — Нечего девушке мокнуть под дождем.
— Я и не мокла. На остановке вполне сухо.
— Да, поэтому твоя одежда к тебе прилипла.
Андрей лукаво мне подмигнул, отчего мои щеки обдало жаром. Как же наивно было думать, что он ничего не заметит. Я опустила глаза и поправила юбку, чтобы сиденье осталось сухим. Все-таки дождь намочил ее лишь с одной стороны.
— Тебя подбросить к дому брата? — тем временем спросил Андрей, с прищуром глядя в зеркало заднего вида.
— Да, если можно.
Мой новый знакомый повернул руль и отъехал от остановки, вливаясь в поток машин, медленно едущих против течения дождевой воды.
— Отвратительная погода, не правда ли? — он вновь улыбнулся, и эта улыбка резко контрастировала с его словами.
— Правда, — согласилась я.
— Тогда давай послушаем музыку. Она гарантированно поднимает настроение.
Андрей нажал на кнопку на приборной панели, после чего из колонок полились звуки фортепиано. Я сразу же узнала этюды Фредерика Шопена. Первый как раз назывался «Водопад» — под стать сегодняшнему ливню.
— Хочешь знать, кто играет? — Андрей искоса посмотрел на меня, держа руль одной рукой.
— Кто же?
— Я.
— Правда?
Мои брови сами собой поползли вверх. Этюды Шопена считались очень сложными для исполнения. Они требовали невероятной беглости пальцев и безупречной техники, которой владели немногие пианисты. Неужели Андрей действительно мог играть Шопена? Да еще и так хорошо?
— Пришлось попотеть, чтобы выучить «Водопад». Но результат того стоил, ты так не думаешь?
Вопрос Андрея был риторическим. Я закрыла глаза, вслушиваясь в мелодию. Она смешивалась с шумом дождя и машин на дороге, но все равно оставалась чистой и прекрасной. Ни единой ошибки. Ни единой фальшивой ноты. Только поэзия, выраженная звуками, как говорил известный дирижер[1].