– Но не постоянно ведь. Когда ни увижу экс-магистра, он всегда «не в духе». Да и глаза… – вот же, и надо было ляпнуть. Ведь добродушный мастер Арвэн был явно не в курсе, кем на самом деле является Эрвинг.
– Что с глазами? – заглядывая мне в лицо, спросил мастер.
– Злые они у него, – сказала я первое, что пришло на ум.
Браво, Лилиан! Ты выставила себя идиоткой.
– Мастер Арвэн, я могу быть свободна?
– Да, страж Бейкер.
Я развернулась и направилась обратно к себе под заинтересованным взглядом мастера.
Сегодня вечером я должна отправиться во дворец, и неизвестно, сколько я там пробуду. И что во всём этом было самое неприятное, так это то, что мне начинало казаться, будто я перестаю быть стражем.
Открыв дверь в свою комнату, первое, что я почувствовала, это сладкий цветочный аромат.
На кровати лежал большой букет сумрачных роз. Подойдя к нему, я нашла записку, в которой аккуратным почерком было написано: «Для императрицы моего сердца».
Нежно прикоснувшись к бархатным лепесткам, я поставила цветы в воду. Я знала, от кого они, но выбросить не могла. Да и зачем? Это можно было считать за начало операции «Вернуть доверие истинной».
Отправившись в столовую на обед, я надеялась там встретить друга, но Эйдена по-прежнему не было. В душу закрался страх. Надеюсь, с Эйденом всё в порядке, и он скоро объявится. Было тяжело думать, что с драконом могло что-то случиться.
Ребята из звена были за столом, но особой радости на их лицах я не заметила. Хотя какая тут радость, когда вокруг такое творится.
– Всем привет, – поприветствовала я парней.
Как-то вяло со мной поздоровавшись, они уткнулись обратно в свои тарелки.
Та-ак! А вот это уже совсем не радовало. Неужели они как-то узнали, что во мне тёмная кровь? Поэтому им тошно не то что служить бок о бок, но и сидеть за одним столом со мной?
Сердце громыхало, а руки пронзила мелкая дрожь. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
Моё состояние заметил внимательный Эрмиэль.
– Что с тобой? – с беспокойством рассматривал меня эльф.
Так они знали или не знали? И как долго я смогу скрывать от них правду? Да и честно ли это будет по отношению к парням? Они должны были знать, кому доверяют свои спины в бою.
– Ребята, – резко вскинув голову и заглянув каждому в глаза, я уверенно сказала: – Мне нужно вам кое-что рассказать.
Парни отвлеклись от созерцания содержимого своих тарелок и вопросительно посмотрели на меня.
Понизив голос, я продолжила:
– Я сама это совсем недавно узнала и считаю правильным, чтобы и вы тоже знали, – я сделала глубокий вдох. – Во мне течёт тёмная кровь.
Моё самообладание дало трещину, и я опустила голову, будто в моём признании было что-то постыдное. Хотя я так и считала. Кто станет гордиться таким?
За столом повисла гнетущая тишина. Ведь стоит мне поднять голову, как я увижу в глазах сослуживцев презрение и ненависть.
– Чего голову опустила, будто в чём-то провинилась? – услышала я спокойный голос Найта.
Я взглянула на ребят и не поверила своим глазам. Ни у кого из них я не обнаружила неприязни. Парни смотрели на меня с пониманием.
– Но… – мой голос дрогнул.
– Что «но»? – прищурился Найт. – Ты сделала что-то плохое или задумала кому-то навредить?