— Ах! — выдыхаю со стоном, когда Мирон прикусывает кожу.
Всё тело покрывается мурашками, внизу живота разливается томление, грудь тяжелеет. Боже. Я вцепляюсь руками в столешницу, чтобы не упасть на пол.
Губы Мирона с нежностью скользят по позвоночнику, с трепетной нежностью. От этой ласки и трепетности у меня наворачиваются слёзы на глазах. В моей жизни было слишком мало тепла, тактильных прикосновений и такой нежности.
— Мирон мой, — я прижимаю руки к груди и медленно поворачиваюсь к любимому.
Смотрю в самые дорогие на свете карие глаза, которые смотрят на меня с таким обожанием, что слёзы всё же срываются с ресниц и капают прямо на лицо Мирона.
— Чего ты, звёздочка? — молодой человек вскидывает руку и стирает слёзы. — Что я сделал не так?
— Всё так, родной. Всё слишком волшебно. Никто и никогда не прикасался ко мне так. Это просто… от счастья. Прости, — большим пальцем провожу по его щеке, стирая собственные слёзы с его кожи.
Мирон улыбается уголком губ. Перехватывает мою руку и прижимается поцелуем к центру ладошки.
— Я знаю, малышка, — молодой человек улыбается печально. — Моя мать родила меня в восемнадцать. Как только она смогла вырваться на свободу из-под вечного контроля своей матери. Моей бабки, — злая улыбка трогает любимые губы. — Моя мать бросила меня, когда мне было четыре года. Оставила на попечительство бабушки, а сама уехала с очередным любовником в Грецию, где и осталась.
— Родной, — я качаю головой с сожалением, обхватываю руками его лицо.
Такое родное и любимое. Искажённое от грусти и боли, которую безумно сильно хочется стереть.
— Моя бабушка была балериной, — говорит с вымученной улыбкой Мирон. — Она была из бедной семьи, в которой едва сводили концы с концами, но увлечение дочери поддержали. Она добилась невероятных высот, была примой. До двадцати трёх лет она была звездой. Пока не попала в аварию, которая перечеркнула всё. Она переломала обе ноги. Правую собирали по косточкам, и бабушка осталась хромой на всю жизнь. Больше в балете ей не было места. Зато туда она попыталась запихнуть сначала мою мать, потом и меня. Бабушка… Она всегда была слишком строга. Излишне. Контролировала каждый мой шаг. Видимо, допустив ошибку в воспитании своей дочери и решив, что была недостаточно с ней строга, бабушка решила получить второй шанс.
— Тебя тоже били? — ладошками поглаживаю лицо молодого человека.
— Били… — грустно улыбается молодой человек. — У неё трость с набалдашником, которым она била по спине, чтобы я выпрямился. Её методы наказания были весьма… жестокими. В академию я сбежал из-за ссоры с ней.
Мирон смолкает, хмурит брови, а на его лице отражается тоска. Я мягко провожу кончиками пальцев по хмурой складке, пытаясь её разгладить.
— Сколько ты с ней не разговариваешь?
— Со дня нашей встречи, — отвечает ровно, но я замечаю вину на дне его глаз.
— Почти два месяца! Ты хоть сказал ей, что поступил?
— Нет, — отрицательно качает головой. — Только матери. Уверен, она передала.
— Мирон! — я сильнее сжимаю его лицо ладошками. — Как бы сильно ты на неё не злился, тебе следовало ей сказать, что с тобой всё в порядке! Она же всё равно любит тебя.
— Она сказала, что я ей больше не внук. Отреклась от меня, — ухмыляется уголком губ, а у меня сердце разрывается от боли, когда я вижу уязвимость в его глазах.
Боже мой. Мой мальчик. Как же ему больно.
— Мирон, — я встаю на колени, как и он. Теперь мой любимый снова выше меня. Я смотрю в его красивые карие глаза, в которых вижу собственное отражение. — Напиши, мой родной. Напиши бабушке о том, что с тобой всё хорошо. Как бы сильно ты не злился, как бы сильно не было больно, она имеет право знать. Тебе не нужно с ней общаться, но она твой единственный родной человек.
— Ты ошибаешься.
— Что? В чём?
— Ты мой родной человек.
— Мирон, — я лбом вжимаюсь в скулу парня и часто дышу, вновь пытаясь прогнать слёзы, — я боюсь, что всё снова пойдёт прахом.
— Я не позволю никому это разрушить, — заправляет волосы мне за уши. — Слышишь, маленькая? Я не позволю. Ты самое светлое, что было и есть в моей жизни. Я всё готов отдать за твою улыбку. И если мне придётся идти против всех, я пойду. Чтобы быть с тобой.
— И я, — шепчу с нежной улыбкой, поглаживая щёку любимого.
— Звёздочка, — вдруг хрипит Мирон, опуская взгляд на мою грудь.