— О, Дань, проходи, — я отхожу, чтобы пропустить друга в комнату.
Слышу, как возится за спиной Василиса, явно обрадованная тому, что он пришёл. Но улыбка пропадает с моего лица, когда я вижу, что парень слишком серьёзный.
— Что случилось, родная? — спрашивает Лиса, проскальзывая мимо меня.
— Аврора, на Мирона напали в душевой.
— Что? — я пошатываюсь и рукой хватаюсь за косяк.
— Ударили по голове тупым предметом.
— Как он? Что с ним?
— Шишка. Рану зашили. Ещё сотрясение мозга. Но всё в порядке. Он уже пришёл в себя.
— Я к нему, — я выскакиваю из комнаты и лечу в больничное крыло.
Мирон лежит на одной из коек. Белый. С замотанной бинтами головой. Он спит, и я иду на носочках, чтобы не потревожить сон.
— Боже мой, Мирон… Как же так? Любимый мой…
Мирон спит крепко, поэтому не слышит моих слов. Я сижу у его кровати минут пять. Смотрю в лицо, поглаживаю руку, а потом меня осеняет, кто мог это сделать.
Я иду искать Олега. И, как ни странно, нахожу его в саду. Он сидит под дождём, не обращая внимания на то, что он промок. Я подлетаю к нему и даю пощёчину.
— Урод! Подлый урод, — кулаками начинаю молотить по плечам. — Да как ты мог? Так подло напасть на него! За что? За то, что я его выбрала? За то, что я его люблю! Я ненавижу тебя. Ненавижу так, что в лёгких жжёт. Чтобы ты провалился.
Я в очередной раз бью его со всей силы кулаком в плечо и разворачиваюсь, чтобы уйти. Олег пытается перехватить меня за запястье, но я не позволяю меня коснуться.
— Ты мне омерзителен, — сплёвываю ему под ноги и иду в академию.
.
Захожу в просторный зал, где на стенах висят картины и стоит множество лавочек. Здесь студенты проводят время между парами. Но сейчас здесь пусто. Я падаю на одну из скамеек, закрываю лицо ладонями и реву. Мне так больно, что кажется, сердце разорвётся.
— Я не трогал его, — голос Олега раздаётся совсем рядом.
— Уйди, — не отрываю ладоней от лица.
— Я не трогал его, Аврора. И я совсем не хотел тебя растоптать, — вспоминает мои слова месячной давности. — Я хотел, чтобы ты меня любила, как моя мать.
Я отрываю лицо от ладоней и смотрю на Олега, который уставился в одну точку.
— Что?
— Смотри, — он тянет мне фотографию. Старую. Потёртую. На ней девушка, с которой мы поразительно сильно похожи. — Моя мама в молодости. Ты пришла в наш дом… светлая, мягкая, добрая. Я думал, что ты сможешь меня полюбить. Как она. Любым. Я был одержим идеей присвоить тебя себе. Привязать к себе, чтобы ты не могла уйти. Как она… — он сжимает в руке фотокарточку, проводит по ней пальцем.
— Ты мне угрожал…
— Угрожал… Я дерьмовый человек, и я это знаю, — он кивает головой. — Мама умерла, отец откупается деньгами, а я что только не делаю, чтобы его внимание привлечь. Только новой жене он дал любовь, мне с Лизой — нет. Мы просто то, что осталось после бывшей. Мы те, кого можно показать партнёрам. Придаток.
— Он любит вас, — возражаю.
— Все так думают. Даже ты, — он ухмыляется. — Он к тебе проявляет больше внимания, чем к нам с Лизой за последние пять лет. Да, я тварь, Аврора. Урод. И я прошу у тебя прощения.
— За что именно?
— За то, что лез. За слова и угрозы. Я ведь ни разу не поцеловал тебя. Не мог понять, почему лицо твоё перед глазами, когда других имею, но рядом с тобой я просто хочу… другого.