Ты — моя, и ты — во мне,
Вместе, как в той чудной сне.
Каждого, кто боль дарил,
Я прощу, но ты — мой мир».
Чёрт. Вместо улыбки и умиления это стихотворение вызывает мурашки. Я знаю, что писал его не Мирон. Как и первое послание, месячной давности. Я видела почерк Мира. Я брала его работы, чтобы сравнить. Угол наклона букв совсем другой.
Я кидаю бумагу на стол, накидываю на плечи шерстяную кофту и выхожу из комнаты, чтобы отыскать подругу. Она никогда не нарушала правил и её отсутствие очень пугает. Особенно, после этого письма.
Я иду по коридору к лестнице, по привычке кидаю взгляд в свой любимый закуток, где Мир ждал меня в первый день.
— Боже, Василиса! — я падаю на колени и на четвереньках подползаю к подруге, которая лежит у батареи без сознания.
Я щупаю её пульс, с облегчением понимаю, что она просто в обмороке. Мягко похлопываю её ладонью по щеке. Лиса открывает глаза, смотрит на меня, не узнавая.
— Лиса, это я. Что случилось?
Ноги что-то щекочет. Я опускаю голову и чуть не теряю сознание, когда замечаю кровь.
— Лиса. Лисонька. Милая моя, — я ору, как резаная. — Смотри на меня. Смотри. Помогите!
Я ору так, что Василиса морщится.
— Не бойся, милая. Всё хорошо, — подруга пытается меня успокоить.
Я слышу топот десятка ног, охи, вздохи за спиной. Я смотрю в лицо Лисы и чувствую себя беспомощной. Я не знаю, что мне делать. Как помочь. Я даже понять не могу, откуда идёт кровь. Минуты тянутся бесконечно долго, пока я не слышу голоса преподавателей.
— Так, разойдитесь. Мы окажем помощь.
Как в замедленной съёмке вижу, как Лису грузят на носилки, хочу пойти следом, но меня останавливают:
— Нет, Абрамова. В комнату. Все расходимся по комнатам! Немедленно.
— Но мне нужно знать, что случилось с Василисой. Молю. Я не смогу спать. Она мне ближе, чем сестра, — я прижимаю ладони к груди и готова молить.
— Ладно, Абрамова. Я тебя сама отведу.
Я иду следом за преподавателем, а сама не спускаю глаз с носилок, где лежит моя любимая подруга. Я обхватываю себя руками за плечи и гадаю, что же могло произойти. На неё кто-то напал? Упала и ударилась головой?
Я почти впадаю в истерику, пока сижу и жду, когда осмотрят Василису.
— Абрамова? — женщина в круглых очках, делающих её похожей на черепаху из мультфильма, выходит в коридор, где я хожу от стены к стене.
— Да, — я активно киваю головой.
— У твоей подруги выкидыш.
Мне приходится схватиться рукой за стену, чтобы не упасть.
— Что? — я шепчу, чувствуя ком в горле.
— Ты знаешь, кто может быть отцом её ребёнка?
— Да. Подозреваю, — шепчу непослушными губами.
— Аксёнова сейчас спит, я вколола ей успокоительное. Сейчас мы отвезём её в больницу, чтобы сделать чистку.