— Пожалуйста, — Василиса разворачивается и быстро чмокает меня в щёку в ответ. — Ну, всё, побежали, красавица.
Я поворачиваюсь к ней, такой красивой и утончённой, облачённой в похожую кофту и тёмно-синие джинсы. Из образа выбиваются только короткие рыжие пряди, торчащие в разные стороны.
— А какой твой настоящий цвет? — спрашиваю тихонько, рассматривая девушку с нежностью.
— Я блондинка. Просто очень сильно захотелось сменить имидж. Я остригла волосы и покрасилась.
— Надеюсь, я увижу твои прежние фотографии, — я улыбаюсь и пальцем притрагиваюсь к её щеке.
— А я бы совсем не хотела на них смотреть, — девушка качает головой, поджимая губы. — Пойдём же!
Она будто одёргивает саму себя и прогоняет тоску из глаз. Мы выходим из общежития и оказываемся за высоким забором академии. Я достаю из кармана телефон и замечаю, что появилась связь.
— Лиса, я позвоню, хорошо? Мне нужно поговорить с мамой.
Я набираю номер родительницы, нервно кусаю пальцы, ожидая, когда она ответит.
— Ну, что, тварь, решила напомнить о себе, да? Довела мать до могилы? Вспомнила?
Мир меркнет перед глазами, и я чувствую, как начинаю оседать.
23
Аврора
— Что? — спрашиваю в трубку, сжимая её в руке до скрипа.
— Что, сестричка, испугалась? — слышу насмешку в голосе Олега. — За свои поступки нужно отвечать. Где ты, холера? Куда ты сбежала? Я всё равно тебя найду.
— Что с тобой? — Лиса оказывается возле меня и мягко придерживает за талию, не давая рухнуть на пыльную землю.
Я поднимаю палец к губам, прося помолчать.
— Ты мне солгал? — спрашиваю срывающимся шёпотом. — Что с мамой?
— Да всё с ней в порядке. Пару часов поорала, потом забыла про тебя, поехала на очередную встречу.
— Ты урод, Олег! — ору в трубку. — Ты просто последнее ничтожество! Как? Как можно так шутить?
— О, неужели моя холодная королева проявила эмоции? — ехидство так и сквозит в каждом слове. — Где ты? — тон меняется, становится повелительным.
— Тебя это совсем не касается, больной урод. Почему телефон мамы у тебя? Где она? Мне нужно с ней поговорить! — кричу в трубку, теряя терпение.
— Я же сказал, на встрече твоя мать. За каждое такое оскорбление я буду брать тебя с особой жёсткостью.
— Ты не доберёшься до меня, — отвечаю твёрдо. — Ты никогда не сможешь меня получить. Ты мне омерзителен. Больной на голову урод! Одержимый! — выплёвываю с ненавистью каждое слово.
— Да, девочка, ты права. Я одержимый. Одержимый идеей тебя поиметь. Я буду брать тебя до тех пор, пока ты не начнёшь умолять меня остановиться. Ты слишком наивна, если думаешь, что сможешь от меня спрятаться. Я знаю, где ты. И совсем скоро я тебя заберу себе.
— Я просто напишу на тебя заявление. О преследовании. И тогда тебе точно запретят ко мне приближаться. Да и найти меня ты не сможешь. Кишка тонка, — я блефую.
— Ах, какая драматическая речь. Какие громкие речи. Но всё это пустые угрозы. Маленькая и никому ненужная девчонка, просто никто. Тебе не помогут.
— Увидим, — говорю в последний раз и разрываю соединение.
В груди бешено колотится сердце, а меня колотит, как в лихорадке.
— Кто это был? — спрашивает тихо Василиса, успокаивающе поглаживая меня рукой по спине.