— А если вы не вииглаете, то мы вас месяц не увидим дома.
Рогов задерживает на мне взгляд — долгий, испытующий. Потом вдруг смеётся, хрипловато и раскатисто, как человек, который по-настоящему наслаждается моментом.
— Идёт! Не больше минуты на ход, княжич! Ты чёрными, я белыми. Белые всегда ходят первыми… Значит, я начинаю.
Он делает первый ход, и в его улыбке промелькивает что-то хищное — словно у кота, прижавшего лапой беспомощного воробья. Он, конечно, не сомневается в своём выигрыше.
Только вот я не воробей, а Разрушитель. Значит, разрушим планы Рогова.
Шахматы. Великая игра умов.
И мой ум сейчас лихорадочно пытается вспомнить хоть что-то полезное. В прошлой жизни я был отличным шахматистом, частенько играл с ближними хирдманами, да и как генерал разрабатывал стратегии, которые работали в реальных боях. Но теперь в моей памяти зияют пробоины размером с вулканический кратер. Всплывают обрывки — дебюты, контрответы, комбинации… но целостной картины нет. Всё, что раньше складывалось в стройную систему, теперь похоже на рассыпанный пазл.
Отлично. Просто идеально.
И главное, выиграть у Рогова сейчас невозможно. Ну вот никак. Вот если бы у меня была вся моя память, то я бы разнес любого. Хоть саму Хель!
Но он что-то сказал про полчаса.
Через полчаса он уйдёт?
Бинго. Играем!
Я делаю первый ход, потом после Мастера наступает второй, но не спешу разворачивать наступающие комбинации. Ладья неспешно двигается с одного крыла на другое. Хожу ею туда-сюда, не давая партии развиваться.
Рогов хмыкает и делает ход.
Я отвечаю манёвром коня, который вёл себя абсолютно аналогично — шёл в одну сторону, потом возвращался обратно, затем перемещался в другую…
Рогов продолжает играть, но я упорно торможу партию. Манёвры ферзя — исключительно в защите, мелкие ходы, повторения с небольшими изменениями, чтобы не попасть под правило трёхкратного повторения позиции.
Главное — не продвигать игру вперёд, но и не дать Мастеру задавить меня сразу.
Проходит пятнадцать минут.
Рогов прищуривается, но молчит.
Проходит полчаса.
Он смотрит на наручные часы.
Ещё немного… ещё чуть-чуть…
Я двигаю коня лениво, и опять этот ход ничего не значит, просто затягивает игру.
Рогов вздыхает, кладёт фигуру, снова смотрит на часы и, наконец, медленно встаёт.
— Что ж, мне пора.
Без лишних слов он начинает собирать шахматную доску.
Я ловлю выражение его лица — удивление? Да. Раздражение? Нет. Он не выглядит расстроенным. Скорее, заинтригованным. Будь у него больше времени, он бы меня разнёс, но я сумел воспользоваться его ограничением и вывернуть ситуацию в свою пользу. Рогов не проиграл, но и не выиграл. А именно на это я и поставил.
Мама довольно улыбается:
— Значит, месяц мы вас не увидим, Тимофей Тимофеевич?
Рогов кивает, направляясь к выходу: