Но кто вообще придумал проверять княжича такими методами? Это же безумие!
Директриса повернула голову к тёмному окну, за которым двигались силуэты фонарей и прохожих. Осталось только надеяться, что Опаснова не обратит на это внимание. Или, на худой конец, что Ильина запомнит её участие и потом вознаградит продвижением. Хотелось бы верить. Но внутри грызло неприятное предчувствие.
А если Опасновы всё-таки не простят?
Глава 17
Значит, осьминог. Значит, морская звезда. Ну что ж. Сами виноваты. Я не жалуюсь. Я не тот, кто будет обижаться на маску из резины. Мне всё равно — осьминог я или, скажем, лангуст.
Но вот трогать Ксюню — никто не смеет. Она хотела быть русалочкой. А теперь будет какой-то беспозвоночной, без топика, без блесток, в сплошной резиновой маске. Системе надо было меня разозлить? Отлично. Она с этим справилась, молодец.
Я Разрушитель. Но мой удар всегда направлен точно. По тем, кто вредит мне, моим близким или моему государству. Они решили нас унизить? Они огребут сторицей.
И вот, День Нептуна. Мы за сценой, переодеваемся. Я помогаю Артёму натянуть его костюм морского ежа. Он в восторге. Даже пытается рычать, будто это ему что-то добавляет к образу. Морские ежи, конечно, не рычат. Артёму это даже воспитательница объясняла. Но ему пофиг. И правильно. Зато сам костюм реально неплох. Он даже на Жору похож. А Жора крутой. Не настолько как Ден, конечно, но всё же!
Затем Ксюня с Артемом помогают мне с осьминогом. Эта липкая прорезиненная штуковина натягивается с противным шлёпком. Внутри духота. Я уже чувствую, как мой мозг закипает. Напоминает молодость, марш-броски в противогазе — только без шанса его снять по команде.
Мимо проходят Стёпа с Витей, фыркают, прыскают, смеются над нашими костюмами. Кто уже только не посмеялся. И девочки, и мальчики — всем весело. Дети такие дети.
Перед тем как Ксюня натягивает свою морскую звезду, я достаю «жемчужное» ожерелье русалок — лишнее, то, что не пригодилось Насте и Кате и другим «русалкам».
— Ксюнь, а давай-ка ты вот эта наденишь! — говорю, протягивая ей бусинки на нитке.
Она удивлённо смотрит:
— Зачем, Сава?
— Патаму что они тебе идуть, — пожимаю плечами.
Она улыбается, подставляет шейку, подняв волосы, а я аккуратно застёгиваю сзади.
И вот теперь можно натягивать эту маску звезды.
— Это ненадолго, — обещаю.
Спектакль начинается. Подгоняемые воспитателями, все выходим на сцену.
Денис Миронов восседает в бассейне, откинувшись назад с важным видом. Его трон Водяного — обтянутый синим бархатом надувной круг, в котором он вальяжно развалился, раскинув руки в стороны так же широко, как обычно расхаживает по садику.
Над ним покачиваются синие и голубые воздушные шары, которые надували наши дружинники, как, впрочем, и сам «трон Водяного». Свет прожекторов заливает сцену, освещая детей.
Вокруг Дениса танцуют русалки — Катя, Настя и ещё несколько девочек. Мерцающие топики, искусственные хвосты с нашитыми блестящими чешуйками, посеребрённые браслеты. Рядом выстроились мальчики в доспехах из фольги — стража Водяного. А мы?.. Мы с Ксюней и Артёмом стоим неподалёку. Трое резиновых монстров. Наши лица спрятаны под плотными масками. Только у нас.
Я чувствую взгляд, поднимаю глаза в зал. О, знакомые лица. В первых рядах в центре сидят князь Глеб Миронов, княжна Матрёна Степановна Ильина и ещё несколько важных шишек. Я их знаю. Видел их родовые древа в библиотеке — на всякий случай, запомнил целые ветки титулов, предков и брачных союзов. Потом мама показывала их фотографии из соцсетей, рассказывала, кто с кем дружит, кто кого терпеть не может. Занятно было.
Мама тоже здесь. Сидит в первых рядах, спина ровная, лицо неподвижное, спокойное. Она умеет держать себя на людях, но я вижу — ее недовольство спрятано. Глубоко. Но спрятано. Ну что ж. Сейчас момент мести.
Подняв глаза к потолку, я нахожу цель. Сосредотачиваюсь.
ВЗРЫВ.
Первый воздушный шар. Бах. Второй. Бах. Третий. Четвёртый… Шестой. Бах. Бах… Бах. Десятый. Бах. Один за другим, с глухими хлопками разрываются воздушные шары. Под конец с оглушительным хлопком лопается надувной круг под задницей Дениса.
Удивлённый ропот пробегает по рядам зрителей — что происходит? Дети задирают головы вверх, их глаза расширяются, когда сверху сыплется что-то лёгкое, почти невидимое.
Рентгеновский порошок. Перемешанный с кукурузным крахмалом.
Он оседает на головах детей, попадает на кожу, на волосы, на одежду. Кто-то пытается смахнуть, кто-то просто смотрит, моргая от непонимания. Многие пялятся друг на друга.