На какое-то мгновение в комнате повисла тишина. Затем Захар невольно прищурился:
— Значит, всё-таки это княжич Вячеслав напугал эхокота? Но как? Что это за мальчик, который выжил вопреки всему?
Ефрем лишь развёл руками, не зная, что ответить.
Переезд стал для меня неожиданностью. Новый дом оказался меньше прежнего, но, как ни крути, выглядел вполне достойно. Внутреннее убранство, хоть и скромнее, чем в старой усадьбе, всё же сохраняло нотки солидности. Но настоящий контраст ждал снаружи.
Город. Шумный, многоголосый, хаотичный. Люди, автомобили, крики с автострад — всё это сливалось в плотный гул, от которого сначала хотелось спрятаться. Каждое окно было как экран, транслирующий этот новый, совсем не привычный мир.
Быстро стало ясно: здесь нет того, что я так ценил в старой усадьбе. Никаких дружинников, никаких тренировок, никаких осадных башен, которые с таким грохотом рушились, помогая мне медитировать и усиливать связь с ядром. В этом месте не было и намёка на энергию Разрушения. Открытие неприятное, если не сказать удручающее.
Мама, кажется, чувствовала перемены. Возможно, она даже замечала моё недовольство. Чтобы хоть как-то смягчить смену обстановки, она часто возила нас с Ксюней в городской парк.
И вот однажды, катаясь по дорожкам парка, я замахал руками в сторону небольшой площадки. Площадка была огорожена высоким решетчатым забором. За ним располагались тренажёры, барьеры и прочие снаряды, явно предназначенные для дрессировки собак.
Не сдержавшись, я закричал:
— Бака! Бака! Бака!
Мать обернулась и улыбнулась.
— Ты хочешь на собачек посмотреть, Славик?
Я энергично закивал, насколько это позволяли мои пока ещё слабые мышцы шеи.
— Дя.
Что-то там заставило моё ядро чуть теплее откликнуться. Я знал: нужно обязательно туда заглянуть.
— Ну хорошо, — улыбнулась мать, глядя на меня и Ксюню, — давай подойдём поближе.
Коляска свернула в сторону, приближаясь к забору, за которым кипела жизнь тренировочной площадки. Там собак обучали командам, заставляя их прыгать через препятствия, выполнять рывки и работать слаженно под командами дрессировщиков.
Только вот большинство обычных собак сновало по краям загона, явно стараясь держаться подальше от центра, где выделялось нечто совершенно иное.
На просторной территории доминировал огромный чёрный эхопёс. Даже на первый взгляд было ясно, что он находится на низкой стадии формирования. Его тело состояло из осколков древних руин: массивные лапы из фрагментов колонн, а череп — обломок головы гаргульи, двигающийся с пугающей энергичностью. Каждый его шаг заставлял воздух вокруг вибрировать, а разрозненные на вид фрагменты складывались в странно гармоничное целое.
Пёс подчинился каждому жесту и приказу дрессировщика, которого называли эхопсарём. Он мощно прыгал через огромные барьеры, с грохотом врезался в имитации стен и недружелюбно поглядывал в сторону обычных собак. Не зря они старались не попадаться ему на глаза лишний раз.
Я не мог оторвать глаз от этого создания. Какой здоровый! Вау! Моя рука сама собой потянулась вперёд.
— Бака! Бака!
— Бака…! — поддакнула и Ксюня.
Мать посмотрела, куда направлены наши взгляды, улыбнулась:
— Тебе нравится эта собачка?
Я кивнул.
И вдруг эхопёс, до этого полностью сосредоточенный на команде своего дрессировщика, внезапно замер. Его голова — обколотый обломок каменной горгульи — резко повернулась в нашу сторону. Он смотрел прямо на меня.
На мгновение время будто остановилось. Затем, с неожиданной резкостью, пёс сорвался с места и бросился к забору.
Мать мгновенно поняла, что слабый забор не станет преградой для такого монстра. Её лицо исказил ужас.
— Нет! — вскрикнула она, вцепившись в коляску обеими руками.