Затем я извлёк из тайника за книгами «зарядку Ксюни»— обычную лампу накаливания с алхимическим предохранителем. Один её контакт соединил с фазой розетки, а второй — с металлической пластиной, которую Ксюня и должна была взять. Другой контакт лампы шёл к нулю, так что ток, проходя через неё, ограничивался, исключая короткое замыкание.
— Давай палечек сюда, — уверенно сказал я.
Ксюня послушно сунула палец в контакт.
Её тут же дёрнуло током. Маленький разряд, ровно такой, как надо — неопасный, но ощутимый. Кожа чуть подрагивает, магия внутри неё пробуждается, прислушиваясь к внешнему импульсу. В глазах снова мелькнули искры — Атрибутика Грозы отозвалась, почувствовав родную стихию.
— Как ощащанья? — я внимательно следил за её реакцией.
— Элекли-лесто! Плиятно! — радостно выдала Ксюня, сияя глазками. И вдруг прижимается ко мне щека к щеке. Хел, ну что за телячьи нежности⁈ Я сохраняю невозмутимость. Пока что. Но если она будет делать это слишком часто, начну раздражаться.
В этот момент дверь резко распахнулась, и на пороге возникла служанка. Она застыла, уставившись на нас, и ошеломленно:
— Княжич Слава, вы что делаете⁈
Я невозмутимо перевёл взгляд на неё, затем на Ксюню с пальцем в розетке и, максимально честно, ответил:
— Ксюнин палечек в лозетку суём.
Объяснение, похоже, напугало ее еще больше. Служанка завопила так, будто мы подожгли библиотеку:
— Мефодий Кириллович!!! На помощь! Надо лечить Ксению Тимофеевну!
Затем, даже не разбираясь, хватает нас за руки и уводит к лекарю.
Как глупо прерывать нас в процессе. Вообще-то я уже давненько устраиваю Ксюне «сеансы зарядки». Ей это только на пользу — ток, конечно, не наполняет её напрямую, но заставляет тело адаптироваться, усиливая восприимчивость к Атрибутике Грозы. Стихия учится понимать саму себя.
Точно так же обстоят дела и с мной. Я разрушаю замки из конструктора, чтобы прочувствовать Разрушение. Это не просто баловство — это часть магического пути. Естественный процесс. Важный. Необходимый.
После осмотра нас толстым лекарем в детскую заходит мама, пропитанная запахом химикатов. На её плечах извивается Гера — и, конечно же, змея снова одаривает меня своим преданным, почти влюблённым взглядом. Чего уставились? Да не Алхимик я!
— Давай поговорим наедине, Вячеслав Светозарович, — говорит мама и жестом указывает на кабинет.
Я тяжело вздыхаю — подвох тут явно есть — и нехотя топаю следом.
Она закрывает дверь, оборачивается и внимательно смотрит на меня. На пару с Герой, которая, как всегда, наблюдает с особым интересом.
— Слава, это ты Ксюне предложил палец в розетку пихать?
— Дя.
Мама хмурится.
— Ты можешь больше так не делать?
Я серьёзно смотрю на княгиню и отчётливо заявляю:
— Я буду делать токо то, что нада Ксюне и мне для магии. Нисего болсе.
Мама замирает удивленно.
— Но причем тут розетка?
— Маги должны кантактить с Атлибуктикой, мама. Это путь магов.
Княгиня качает головой, глубоко вдыхает, явно пытаясь вспомнить, как перестать удивляться всему, что я говорю и делаю.
Затем гладит Герку, которая тем временем с придыханием пялится на меня.