На каком основании можно потребовать, чтобы он освободил постель?
Ей даже стало неловко за собственные подозрения и низменные мысли.
Неуверенно успокаивала себя: действительно, куда ему было деться, не сидя же кемарить, раз уж вернулся ночью. А кровать вон какая широченная. Можно вчетвером лежать. И пока всё в рамках приличий.
В итоге решила не паниковать, а разруливать проблемы по мере их поступления.
Было бы идеально, если бы он надел футболку, иначе взгляд против воли прилипал к его мощным плечам и запутывался в густой растительности на груди, возбуждая какое-то противоречащее рассудку томление.
— Предлагаю забыть про Инну, ситуация того не стоит. Ты же неглупая и вчера имела возможность убедиться, как она по своему разумению переворачивает и слова, и факты.
Сандро отвлёкся, чтобы поправить подушку и подпереть голову кулаком, устраиваясь удобнее. В глазах загорелся новый огонёк, который встревожил её своей загадочностью:
— Лучше поговорим о нас.
О нас? Полина испуганно вскинула ресницы и напряглась. Сердце зачастило.
Да, нельзя не согласиться с тем, что тема о любовницах исчерпала себя.
Ей и самой больше ни капельки не хотелось искать нестыковки или продолжать спор.
В целом, достаточно уже того, что Сандро отрёкся от Инны. А было или не было между ними что-то в действительности, разве настолько важно?
Ясно, что он не святой, да и не претендовал на это. Обычный земной человек с грехами, не без слабостей и ошибок. Но зачем ей праведник?
Голос мужчины стал другим, ворчание изменилось на интимно-бархатистую хрипотцу, которая будоражила и сладко сжимала что-то внутри в отличие от трезвящего холодка предыдущего критического тона.
— Поленька, поверь, я никогда не оскорблю ту, которую по-настоящему люблю, предлагая ей тайную связь. Ни от кого не стану скрывать дорогую мне женщину. Наоборот, представлю всем и потребую относиться к ней с уважением. И ни одной твари на свете не позволю обидеть.
Замолк и упёрся в неё таким серьёзным и изучающим взглядом, будто хотел пронзить насквозь, прочитать её мысли и решить, стоит ли продолжать разговор.
Похоже, что-то придумал. Лицо посветлело.
Внезапно быстро и очень коротко прикоснулся тёплыми губами к её приоткрытому рту и не менее стремительно оттолкнулся, поднимаясь с постели.
— Чайник включу, — усмехнувшись, пояснил он, натягивая футболку и джинсы.
Полина круглыми глазами проводила скрывшуюся за дверью фигуру. Тяжело сглотнула, чувствуя, как её потряхивает от невероятной мешанины эмоций: выброс адреналина, а затем нейтрализующие его разочарование и полное недоумение. Это всё?
Странный поцелуй. Приятный, конечно, но настолько скупой, абсолютно не сексуальный, будто прикоснулся к младенцу.
Оставаться в постели стало грустно и крайне неловко. Это выглядело так, будто она ждала продолжения и приглашала вернуться.
Тоже оделась, прошмыгнула в ванную, умылась. С иронией проанализировала в зеркале своё разрумянившееся лицо, на котором явственно отражалось замешательство.
Встряхнулась, бодро шагнула на кухню и, распахнув глаза, застыла на пороге. Помещение, щедро залитое ярким солнцем, выглядело чуток торжественно. В вазе на столе красовался огромный букет, в прозрачной коробке с золотистым бантом возвышался белый торт, а в кружках дымился чай.
— Праздник? — удивлённо сорвалось у неё за мгновение до того, как Сандро шагнул навстречу.
Обхватил лицо ладонями, и его губы нежно, но решительно накрыли её.
Это был совсем другой поцелуй. Яростный, жадный и опасный, от которого закружилась голова и перехватило дыхание, словно огонь, скопившийся внутри, толчком вырвался наружу и сжигал её в безграничном восторге.
Они, как магниты, притянулись друг к другу ещё теснее, охваченные единым ритмом. Полина ощутила, как неукротимо растёт нетерпение их обоих, а тела чутко реагируют и отзываются на каждое движение.
Сердце колотилось, рвалось из груди. И ничто больше не имело значения, кроме того, что происходило с ними.
— Я люблю тебя, Полина. Больше никогда не оставлю одну и никому не отдам. Выходи за меня, — выдохнул Сандро, прервав поцелуй.