— Что, сиротка, довольна? Уже окучиваешь богатого дядюшку?
— Что?.. — тяжело сглотнула девушка. — Не поняла…
— Ой, — не скрывая злость, процедила тётя. — Хватит! Дурочку не включай. А то я не знаю. Подстилка. С Глебом не выгорело, так на Сашу переключилась. С каждым готова ноги раздвинуть.
— Что? — снова прохрипела Полина, утратив способность произносить другие слова.
Глава 57. Бегство
Полина, не веря в происходящее, сидела в оцепенении. Стыд, как пожар, охватил всю, от пяток до макушки. В ушах звенело.
Слова любезной тётушки действительно адресованы ей?
Откуда она знает о Глебе?
Как много ей известно?
Или всё-таки говорила наугад, но попала в точку?
Анна, выплюнув яд, зло повернулась к Виктору. Они снова что-то эмоционально обсуждали, забыв о соседях.
Полина невидяще нашарила бокал с водой, сделала ненормально большой глоток. Контрастно прохладная жидкость, ощутимо распирая пищевод, медленно покатилась вниз. Вообще, всё затормозилось и фиксировалось по-другому, будто наблюдала со стороны или на экране телевизора.
Вика давно находилась на тронном месте, в объятиях Глеба. Он не обращал ни на кого внимания, зарылся носом в волосы своей невесты, не боясь испортить её виртуозно уложенную причёску, и что-то тихо шептал. Укоризненно косился на Анну, хмурился и снова успокаивающе покачивал и гладил девушку. Его глаза светились грустью, но в них было столько нежности и любви, что Полина тайно позавидовала сестре.
Если бы её кто-то так же спрятал от боли!
Красавин, обхватив лицо Виктории ладонями, приподнял его. Подушечками больших пальцев стирал катящиеся слёзы, дул на влажные щёки и мягко касался губами. Девушка, хлопая слипшимися ресницами, заворожённо смотрела на своего мужа. На губах тихо расцветала блаженная улыбка.
Под шипение тётушки Полина поднялась, как хмельная. Перекинула ремень сумки через плечо. Сконцентрировалась, в уме проговаривая каждое действие, чтобы не сбиться, и двинулась к выходу. Но всё равно движения получались расфокусированными, она то и дело на что-то натыкалась. Мешали стулья, люди, напольные вазы с цветами.
Шаги пудовыми кувалдами резонировали в висках. Однако как-то шла, немного заблудившись возле дверей.
Воткнулась взглядом в маячковую надпись «Гардероб». Бездумно нашарила в кармашке сумочки бирку с номером, получила пальто. Сосредоточилась на застёжке. Упрямый бегунок выскальзывал из непослушных пальцев, криво вставал на место и не желал застёгиваться.
На невнятные звуки и эротичное мурчанье в углу освещённого мягким светом тамбура повернулась на автомате. И тут же пожалела об этом, узнав знакомый силуэт — Сандро.
Сморщилась: куда бы больше, но стало нестерпимо больно!
Наклонив голову к Инне, которая крепко, до побеления пальцев обхватила его торс и изо всех сил ластилась к мужскому телу, дядя, посмеиваясь, что-то тихо говорил. Казалось, он отстранялся от прижимающейся фигуры и пытался освободиться от жадных объятий. Но делал это так осторожно, игриво, словно боялся оттолкнуть по-настоящему.
Полина с опозданием закрыла рот ладонями, ловя свой то ли всхлип, то ли стон. Метнулась к выходу, потянула тугую дверь.
Женщина и мужчина одновременно повернулись, заметив её. Глаза Инны сверкнули хищным блеском.
Сандро изменился в лице.
— Полина?
Рывком сбросил ласкающие его руки, в два прыжка преодолел расстояние и схватил за локоть.
— Ты куда? Почему не ждёшь меня?
— Пусти! Я хочу домой, — дрожа и еле сдерживая накрывающую истерику, выдавила она, отчаянным движением освобождая руку. Слёзы уже наполнили глаза. Опустив голову, чтобы не было видно, как судорожно кривятся губы, прошептала: — Пожалуйста, отпусти.
— Тс-с-с-с. Что случилось? Успокойся. Сейчас вместе уйдём.
Не скрывая тревоги, Сандро бережно прижал её к себе, начал покачивать и гладить так же убаюкивающе, как пять минут назад это делал Глеб, жалея Вику. Вот уж воистину — бойтесь своих желаний!