Её древняя горбатая кровать с полированными стенками исчезла. Вместо сего советского антиквариата, ровно по центру, занимая половину площади, стояло огромное чудо приятного светлого цвета с мягким изголовьем.
Похоже, дядя задался целью избавить Полину от любых следов, напоминающих о несчастье.
— Что стоишь? Не нравится? — нарисовался Сандро, его взгляд — прищуренный и пытливый — блеснул настороженностью.
Выжидательно изучив лицо Полины, переместился на новый предмет интерьера.
— Двуспальная, ортопедический матрас, гарантия… — дядя принялся перечислять характеристики, которые, не задерживаясь, пролетали мимо ушей.
— Наверное, страшно дорогая… — втиснула реплику племянница. — Зачем мне двуспальная?
— А зачем тебе односпальная? — улыбнулся тот, пропустив замечание о стоимости. Добавил с каким-то особым смыслом, или ей так показалось: — Всё равно всю жизнь одна спать не будешь.
В груди колыхнулась досада, щёки загорелись ещё сильней, хотя казалось — куда бы больше? Шикарная кровать, бесспорно, да. Однако в любом случае некомфортно, когда человек, не согласовывая, по своему разумению вмешивается в твою жизнь и затрагивает личные границы.
Ещё и позволил скользкий намёк. Сандро кого-то конкретного подразумевал? Интересно — и кого же? Есть у неё одна догадка…
Опомнившись, осадила себя: нельзя настолько злобствовать и быть до крайности мнительной!
Нужно просто от всего сердца поблагодарить дарителя, разрешив себе расслабиться и насладиться радостью от действительно ценного и нужного приобретения.
Так она и сделала. Однако, несмотря на старания, тревожные сомнения перекатились глубже, но так и не исчезли.
— Рад, что тебе нравится. Пользуйся, — вот всё равно в его взоре, открытом и дружеском, проскальзывало что-то ещё. Это нечто едва уловимо, на уровне интуиции, читалось в уголках рта, отражалось в глубоком изучающем взгляде, который так и рвался внутрь, словно постоянно находился в поисках лазейки.
Сандро исчез из спальни так же незаметно, как и появился. Шумно забрякал на кухне, позволяя Полине без помех ознакомиться с покупкой. Она, воровато оглянувшись на дверь, присела на широкую поверхность и слегка попрыгала, пробуя пружинистую упругость матраса. Провела ладонью по ткани, изголовью. Спинка на ощупь оказалась прохладной, гладкой. Ноздри приятно щекотал запах новизны, свежей древесины, не успевшей впитать посторонние запахи. Кровать каждой деталью демонстрировала надёжность и нравилась ей всё больше.
— Полин, давай перекусим, и я поеду, — с кухни ворвался аппетитный аромат еды, на миг вернувший Полину в беспечное прошлое, когда в основном кашеварила бабушка.
— Иду, — вздохнула она. Внутри, как обычно, родился разноречивый микс разумного облегчения и вовсе не понятного уныния из-за того, что дядя собрался домой.
Московский родственник органично смотрелся в непритязательном интерьере старой кухни. В дяде всё выглядело стабильным, надёжным, начиная от кряжистого тела и мощных рук до крупноватого носа, который когда-то обожала высмеивать бабушка. От каждого движения дяди веяло уверенностью, силой и властностью.
Это только Глеб здесь чувствовался инородным телом, принцем из чужеземной сказки, неведомым ветром заброшенным в обыденность.
Сандро в противовес ему ощущался хозяином.
— Хорошо, что всё обошлось, девочка, — он всё же заговорил о запретной теме, деловито ставя перед Полиной тарелку с едой.
Голос звучал не нравоучительно, без укора, а спокойно, как-то по-житейски. Будто он рассуждал вслух:
— Не отчаивайся. Первая любовь редко бывает счастливой, но жизнь на этом не заканчивается. Повторю ещё раз: если случилась беда, обращайся ко мне. Не пытайся в одиночку справиться с тем, что тебе не по силам. И уж тем более не надо ничего с собой делать. Понимаешь, ты запросто могла остаться бездетной или того хуже…
— Но я ничего не делала! — обиженно возразила Полина. Почему дядя не верит?
Тот вздохнул:
— Твоя бабушка не зря подозревала, что не всё чисто в нашем с Анечкой союзе. Так и есть: мы заключили фиктивный брак. Аня меня этим очень выручила. После армии я благодаря ей прописался в Москве и устроился на работу. Аня сдала мне комнату в квартире, а они с Викулей обитали в двух других. По договорённости мы должны были развестись через три года. Но как-то само собой получилось, что брак из фиктивного перешёл в настоящий. Это нормально для молодых, одиноких и страстных людей. Я, как и ты, рос без родителей и безумно обрадовался, что у меня появилась настоящая семья.
Мечтал об общем ребёнке, но Аня даже слушать не хотела. Говорит, тяжело с Викой ходила, на сохранении лежала, роды сложные были. И девочка росла капризной, болела часто. В общем, ей хватило мучений. Да и с финансами в первые годы было туго, не хотела «нищету плодить». Так и заявила: лучше разведёмся, как договаривались, чтобы не усложнять друг другу жизнь и обоим найти подходящих партнёров.
В общем, оформили официальный развод. Аня с ходу нашла состоятельного мужчину, но что-то не заладилось с ним. Потом ещё с одним пыталась и тоже мимо. Знаешь, самое смешное, что мы отношений не прерывали, продолжали встречаться. Любили друг друга несмотря ни на что. Такие вот забавные человечки, — в этом месте Сандро расхохотался. Постоял, задумчиво глядя в окно.
После паузы продолжил:
— Тем временем мой бизнес пошёл в гору, а они всё сильнее бедствовали. Родные по сути для меня люди… В общем, мы снова сошлись. И, как видишь, живём до сих пор. Мне кажется, Вика даже не заметила, что мы расставались. Она малышкой была, не понимала, что происходит. Но Аня так и не родила мне ребёнка. Да и я уже не настаивал. Всегда завидую тем, кому дети даются легко, а они не ценят этого и даже пытаются от них избавиться.
— Я правда ничего не делала, — протестуя, жалобно пискнула Полина.