— Полина, не торопись… — Глеб, присев на корточки, внезапно обнял её. Так же порывисто и бережно, как в прошлый раз.
Принялся успокаивающе гладить волосы, плечи, спину. Промурлыкал, чуть ли не касаясь губами щеки:
— Как я понимаю, ты хорошо переносишь беременность. У тебя нет токсикоза, ты не мучишься. Выглядишь прекрасно, как всегда. Зачем спешишь?
Она не отстранилась, замерла, с недоумением следя за чужими ладонями, награждающими её неожиданной лаской. Подняла лицо, заглядывая в удивительные глаза, надеясь в них отыскать разгадку.
— Я не понимаю тебя, Глеб. Ты ведёшь себя странно.
— Всё хорошо, — поморщившись, со страдальческой гримасой выдавил он. Нервно поднялся, заложил руки в карманы. — Не переживай. Тебе нельзя волноваться. Обещаю, всё будет нормально.
Она категорично покачала головой:
— Максимум неделю подожду, и всё.
Он тихо вздохнул. Прошёл по квартире, задумчиво рассматривая обстановку. Посуду, сверкающую хрусталём в стенке минувшего века, книжные тома на многочисленных стеллажах, фотографии в рамках.
Осторожно потрогал упругие, тёмно-зелёные листья огромного фикуса, который монументально занял целый угол.
Взял книгу со стола с лежащей в ней закладкой, полистал. Глаза недоумённо округлились. Перевернул роман вверх обложкой, вчитался в название и чуть не выронил из рук.
Передёрнулся всем телом, гримаса брезгливости, смешанная с ужасом, исказила лицо:
— Полина! На кой чёрт ты такое читаешь?
— Ты что-то имеешь против? — воинственно вскинулась она.
Саркастично оскалилась:
— Актуальная книга. Подходит под мою ситуацию. «Американская трагедия» Теодора Драйзера. Парень, чтобы жениться на состоятельной, утопил свою беременную девушку. Параллель не отслеживаешь?
— Что ты мелешь? При чём здесь наш случай? — разозлился гость.
— Ой… Всё. Надоел. Допивай свой чай и убирайся, Красавин. Я устала. Всё-таки в положении как-никак. Спать хочу.
— Приляг. Я мешать не буду.
— Чего? Мешать не будешь?! Ничего не попутал? Кати отсюда. Я не приглашала тебя и терплю только из необходимости.
Он в который раз закружил по комнате, уже до мозолей, наверное, тёр лоб, вздыхал, лохматил волосы, исподлобья бросал малопонятные взгляды.
Наконец, переступив с ноги на ногу, нерешительно вытащил какой-то предмет из нагрудного кармана.
Что-что там у него? Сердце совершило кульбит и остановилось: бархатная коробочка…
Девушка рефлекторно сглотнула. Как перед смертью, за мгновенье промелькнула сотня мыслей. Время споткнулось, оцепенев вместе с галактикой, готовое взорваться сверхновой реальностью. Наступила абсолютная, неподвижная, выжидающая тишина, такая, что зазвенело в ушах.
Полина побледнела: «Неужели…»
— Полин… — он переводил смущённый взгляд то на свою руку, то на девушку, будто не решался открыть, что держал. — Посмотри, он такой забавный. Как две капли воды похож на тебя. Я как увидел, не смог устоять. Купил. Можно, сам надену его тебе на шею?
— К-куда? На шею?! — просипела она.
Золотая цепочка с маленьким кулоном в виде забавного шипящего котёнка со вздыбившейся шерстью и ярко-зелёными глазами лежала в мужской ладони.
«Какой хорошенький», — вдогонку разочарованию мелькнуло в голове.
— Это изумруды, — непривычно робким тоном пояснил Красавин и умоляюще уставился на Полину.