Не дожидаясь родственника, который замешкался, паркуя громоздкую машину во дворе дома, счастливой птицей взлетела по лестнице, открыла дверь с таким священным трепетом, будто отсутствовала сто лет и, наконец, вернулась в доброе, стабильное прошлое, где её очень ждали.
Никого не было. Никто не ждал Полину.
Полумрак, тишина, спёртый воздух с горьковатым запахом старого строения, лежалых вещей и беспросветной скуки.
А ещё почему-то в квартире скопилось невозможно много полчищ пауков и их отвратительной паутины. Липкие сети были везде, начиная от входной двери. Они висели в углах, под подоконниками, между ножками стола, на батареях, шкафах и картинах.
Будто за полмесяца эти жуткие твари созвали в забытое людьми помещение всех сородичей из окрестностей и именно здесь создали центр цивилизации членистоногих.
Пока, взвизгивая и дрожа от омерзения, Полина яростно орудовала веником, сметая непрошеных постояльцев и уничтожая следы их жизнедеятельности, Сандро, посмеиваясь над развернувшимся сражением, выгружал продукты.
Закончив курсировать во двор и обратно, захлопнул дверь. Перенёс коробки на кухню.
По-хозяйски обошёл комнаты, ванну, туалет. Проверил, работает ли техника и выключатели. Контролируя функционирование, подёргал ручки в квартире. Открыл настежь окна, раздвинул тюль и шторы, впуская свежий воздух. Покрутил краны и, не найдя никаких дефектов, успокоился.
Скрылся в кухне. Слышно было, как поставил кастрюлю с водой на газ, включил чайник, закинул в кипяток пельмени.
Окликнул:
— Полин, хватит воевать. Давай перекусим, да я домой поеду.
— Уже? Так быстро? — почему-то расстроилась она.
Её охватили противоречивые чувства: ведь сама до жжения в груди рвалась домой, мечтая остаться в привычном одиночестве, а теперь, когда дядя собрался уехать, вдруг почувствовала обидную пустоту.
С кислым видом плюхнулась за стол. Не отрывая глаз от тарелки, макнула в уксус и вяло задвигала челюстями, пережёвывая горячие пельмени. Они были поразительно невкусными, хоть Сандро и расхваливал их: мол, ручная лепка, мясо высшего сорта.
На её взгляд, ничего особенного, если только с голодухи разочек поесть, не больше. Но огорчать дядюшку не стала.
Тот с аппетитом поглощал дымящиеся комочки и опять о чём-то думал.
— Дядя Саша, может, хотя бы немного отдохнёте, а потом поедете? — предложила Полина, вспомнив, что не успела проявить гостеприимство, всецело отдавшись уничтожению пауков.
Сжала под столом пальцы в тугие кулаки. Она на самом деле отчаянно хотела, чтобы родственник задержался.
Тот вдруг сморщился, как от зубной боли, досадливо цокнув, замялся:
— Спасибо. Но мне ещё в одно место надо заскочить, поэтому поеду.
Уже на выходе, держась за ручку двери, притормозил, исподлобья взглянул на Полину, тут же отвёл глаза. Явно не решался что-то сказать.
Что?
Глубоко вздохнув, всё же пробасил:
— Полин. Неудобно просить, но, пожалуйста… э-э-э… Не называй меня «дядя Саша». Понимаю, что по твоим меркам я почти старик. И ты с детства привыкла к такому обращению. Но мне всего тридцать пять. И когда так окликает взрослая девушка, не по себе становится.
Полина покраснела:
— А как вас называть?
— Называй как все: Сандро. Буду рад, если перейдёшь на «ты».
— Хорошо, буду переучиваться. Извините меня.
— Это мне надо просить прощения, совсем смутил тебя. Но, правда, очень неловко себя чувствую. Раньше как-то не замечал, что ты меня «дядей» зовёшь. По-моему, ты никак меня не называла. А сегодня аж нехорошо стало, чуть руль не выпустил, когда первый раз услышал. Договорились?
Кивнула с виноватой улыбкой.