Как-то плохо увязывались попрошайнические действия сестры с её же высокомерными словами о захребетниках. Вика себя к таковым не относила?
Обидно кольнуло пожелание дяди «быстрей бы вас замуж выдать». Почему во множественном числе? Он ведь Полину подразумевал? При чём тут она? Мог бы и не брать под опеку, сам инициативу проявил. Она ни на что не рассчитывала, без посторонних бы справилась.
По-турецки скрестив ноги, Виктория уселась на широкую кровать, когда сёстры уединились в так называемой комнате Полины.
Распорядилась:
— Рассказывай.
— Так… Не знаю, что сказать. Нормально всё. Мне понравилось, — смутилась путешественница.
— А чего вид невесёлый? Что-то случилось?
— Нет… Говорю же: всё прекрасно. Спасибо тебе, — Полина скривилась в улыбку и распахнула глаза шире, дабы выглядеть убедительно. — Просто страшно устала после перелёта. Ночь не спала. Домой хочу.
— А-а… Понятно, — сразу поверила Вика.
Её волновало не столько самочувствие сестры, сколько вопросы, касающиеся личных интересов.
— Тогда пару слов задам и пойду с мамулей поболтаю. Как Глеб вёл себя? Ни за кем не ухлёстывал? Один ходил куда-нибудь? Ночевал в номере?
— Нет-нет… Что ты! Мы постоянно были вместе. Не сомневайся, видно, что любит только тебя и никто ему больше не нужен, — мазохистски успокоила её Полина, ощущая, как душа переворачивается от правдивых слов.
Несмело поинтересовалась:
— А у тебя как дела? С этим… С французом, — во рту пересохло. Сердце стукнуло и остановилось в ожидании судьбоносного ответа.
— Фи… Бесперспективно, — кузина презрительно скривилась. — Жмот и тошнотик до невозможности. Неделя улётного секса и свалил в своё забугорье. Радуюсь, что отшила его вовремя. Зато теперь окончательно успокоилась. Точно знаю: лучше моего Красавина нет никого. Больше тянуть не будем, подадим заявление и осенью распишемся.
Отвлеклась на телефон, хохотнула:
— Лёгок на помине, звонит.
В трубку:
— Привет, милый! Угу… И я тебя… Да, я у мамы. Ты где? У подъезда? Почему не поднимаешься? Ха-ха-ха… Так соскучился? Невтерпёж? Что-что привёз? О! Постельное бельё чёрного цвета… Шёлковые простыни… Предлагаешь срочно обновить? М-м-м… Ненасытный какой… Хорошо-хорошо… Да-да-да, до утра марафон устроим. Ой, Глеб, подожди секунду…
Обращаясь к Полине:
— Тебе плохо? Что-то так побледнела. Аж покачнулась. И правда, устала.
Снова в трубку:
— Мы с Полинкой как раз о тебе говорили. Да. Рядом. Конечно, слышала. Ой, да ладно тебе, что такого? Не заводись, Глеб! Она ведь не ребёнок, догадывается, чем мы занимаемся. Всё-всё-всё, прекращай! Какая муха тебя укусила? Я выхожу, дома обсудим.
Нажав на отбой, обиженно проворчала:
— Чего опять взбесился? Побегу я. Пока, сестрёнка, отдыхай.
С озабоченным видом выскользнула из комнаты.
Полина рухнула на подушку:
— Ур-р-род! Ненавижу!
Глава 30. Утро
Сон не шёл. Из окна спальни в пересохшие от бессонницы глаза нагло светила луна, пронзая светом до самого затылка.