Залюбовалась, посмеиваясь над собственными ассоциациями: вот уж кто действительно принц — при любых обстоятельствах, каждую минуту, секунду, независимо от географического местонахождения, наличия или отсутствия на нём одежды.
Он даже лежать умудрялся как-то красиво, с особенной грацией, не как остальные.
Невольно задержалась на созерцании его идеальной фигуры дольше, чем следовало. Улыбнулась: зачем тратить деньги на музеи или выставки? Вот он, бесплатный экспонат в самом что ни на есть натуральном виде. Смотри — засмотрись!
Опомнилась, когда тот перекатился на другой бок.
С усилием отвела исследовательский взгляд, перевернулась на живот и уткнулась носом в махровую ткань, стараясь выкинуть крамольные мысли. Незаметно задремала.
Спустя четверть часа, испугано хлопая ресницами, подскочила от недовольного возгласа:
— Боже мой, Полина! Ну честное слово, ты чисто ребёнок. Кто же ложится под открытые лучи в первый же день? Ещё и с твоей молочной кожей! Вся сгоришь. Даже защитным кремом не намазалась. О-ох… Глаз да глаз за тобой.
Жених сестры раздражённо хмурился, разглядывая девушку.
Не предупреждая, сердито ухватился за лежак и вместе с ней перетащил в тень. От беспардонного рывка Полина съехала на самый край и едва не вывалилась. Благо, что в последний миг успела вцепиться в шезлонг и удержалась. Иначе с самым дурацким видом оказалась бы лежащей на песке.
Разозлилась: какой псих!
— Ожоги будут, температура поднимется. Мучайся потом с тобой, — брюзжал Красавин.
— Не надо со мной мучиться, сама справлюсь. Никого не прошу ухаживать, — обиженно отозвалась она, с опаской созерцая, как он нервными движениями откручивает крышку с защитного средства, окидывая Полину оценивающим взглядом.
— Лежать! — грозно рявкнул он, разворачивая ахнувшую девушку.
Не спрашивая разрешения, бесцеремонно выдавил полоску крема на спину.
Нагло приплюснул спутницу к шезлонгу при очередной попытке воспротивиться и принялся аккуратно размазывать массу.
Полина дёрнулась, возмущённая таким обращением, но притихла и сердито зарылась лицом в пляжное полотенце, после того как Глеб пригрозил сесть сверху и опустошить на неё весь тюбик.
— Ой-ёй! Ты чего?! Зачем застёжку расстегнул? — ёрзая, заверещала она, стыдливо пытаясь вернуть купальник на место.
— Затем! — огрызнулся мужчина и подозрительно захрюкал.
«Смеётся, что ли?!» — негодовала она, делая попытку одновременно удержать лифчик и развернуться, дабы увидеть лицо нахала.
— Да полежи, наконец, спокойно, — пробурчал тот сквозь зубы. — Не посмотрю, что ты Викина сестра, шлёпну как следует по пятой точке. Мало не покажется. Воображаешь, что я нашёл повод тебя полапать?
— Ничего я не думаю, — с обидой пискнула она. — Я не в твоём вкусе.
Тот на секунду остановил своё занятие. Наклонился, заглядывая в лицо, и, хохотнув, подтвердил:
— Да-да, правильно: не в моём. Это Вика тебе сказала?
Полина предпочла промолчать. Сопела, прислушавшись к плавным движениям, и тайно призналась себе: ей безумно нравились его касания.
Он так умело и нежно растирал кожу, что глаза сошлись в кучку, а по затылку спотыкающимся табуном бежали и возвращались мурашки.
Спустя минуту протянул крем:
— Спереди намажься сама. Но если хочешь, могу всю погладить, — ехидно ощерился он, заметив её разомлевший вид.
— Спасибо, я справлюсь, — Полина, стряхнув оцепенение, резво подскочила с шезлонга.
Пародируя Красавина, тоже осклабилась:
— А тебе спинку натереть?