Тогда как я ничего ни принимала, но кто-то поспособствовал моему неадекватному состоянию.
— Заботливый… — похвалила, думая о своем.
— С кем ты была? — как гром среди ясного неба прозвучал следующий вопрос.
Я испуганно воззрилась на мужчину.
— Когда?
— Сегодня.
— Сама.
— Врешь, — наотмашь словом ударил Адриан.
— Не вру.
— Кого ты хочешь обмануть? Мага? Да я же чую следы чужого магического воздействия за версту. У тебя же в комнате все им пропитано.
— Не было никого, — настаивала я на своем. По крайней мере, я не помню.
— Виктория, Виктория. Я же тебе верил. Думал, что ты не такая как… — он не договорил. Хотя и без этого мне стало ясно о чем или о ком идет речь.
— Я не такая, — мне было до чертиков в глазах обидно за слова, что бросаются пригорошнями в лицо.
Я не узнавала Адриана. Всегда такой рассудительный, думающий, взвешивающий каждое слово, спокойный. Он частенько мне напоминал неприступную стену, за которую хотелось спрятаться, укрыться от непогоды бушующего мира. А теперь он сам был похож на бурю. Бурю эмоций. И они выплескивались через край. Я чувствовала всеми фибрами души. Еще чуть-чуть и Адриан перестанет себя контролировать.
Мужчина уже не сидел возле кровати, он метался как загнанный зверь в узком и маленьком пространстве моей спальни. Он был прекрасен в гневе. Я не могла не отметить подобное. Всегда считала его холодным, а на самом деле он спящий вулкан. Вековой исполин — вот кто он.
— Тогда скажешь, что это тоже твое? — я округлила глаза, не понимая в чем провинилась и чем была вызвана подобная реакция.
— Все в комнате принадлежит мне, за исключением мебели. Она хозяйская.
— И мужские тр…пардон, нижнее белье твое? Или ты их надеваешь для утепления под юбку. Или стоп, — мужчина сделал задумчивый вид. — Если по аналогии с чулками, то ими ты полы моешь, поскольку тебе крайне сильно нравится как материал впитывает влагу. Или нет. Ты в них руки греешь длинными зимними вечерами, — продолжал ерничать мужчина, все больше и больше распаляя сам себя.
Он поддел носком ботинка какую-то тряпицу и взметнул ее в воздух. В полете материал расправился и явил миру мужское нательное на среднюю часть тела. Ничего вызывающего они не представляли. Так, неказистая серая хлопковая вещица. Можно подумать, что он ни разу не видел подобных атрибутов одежды.
— Это не мое, — возмущенно воскликнула я, привставая на кровати.
— Вижу, что размерчик явно не твой. Но валяется-то по-свойски. В изножье кровати, — обидевшимся тоном продолжил мужчина. Видимо пытался успокоиться и загнать поглубже, поднявший голову, гнев.
— Ты ведешь себя как ревнивый мужик, заставший жену с любовником в обнимку, — брякнула, не подумав о действительном смысле этой фразы.
— А я и так мужик. Ревнивый, — и между нами повисла осязаемая тишина.
— И что это сейчас было?
— Не в руки же мне брать? Может они грязные? А я брезгливый.
Мой хохот наверное услышали все, кто еще не спал этой ночью. А если кто и спал, то они уже забыли что подобное надо делать, потому как были нещадно вытащены из царства сна.
— Адриан, я же не об этом спрашивала, — почти заикаясь, сквозь слезы, проговорила.
— А о чем?
— Все ясно. Будешь идти в полный отказ, — как мне показалось мужчина успокоился и стал более пристально оглядываться по сторонам.
Без внимания не осталась одежда, открытый шкаф, мелочи, разложенные на самом видном месте.