— А что бы изменилось? — мне было любопытно.
— Я бы к вам со всей душой… — знаем мы эту душу. От нее так разит, что ни один дезодорант не поможет.
— Вы лучше с вежливостью, чем с душой, — махнула на прощанье детине, направившись к залу судебного заседания.
— Виктория, где же вы есть? — Лилиана спешила мне на встречу. — Уже все практически собрались.
— Это хорошо. Раньше сядешь — раньше выйдешь, — процитировала народную мудрость.
— Все вам шутки шутить, а я тут такого страха натерпелась, — доверительно сообщила Лилиана.
— Что так? — проявила участие в судьбе девушки.
— Эти, которые фальшивомонетчики, такие жуткие. Заросшие с ног до головы. Рычат. Даже не знаю как мне протокол вести. Я их боюсь.
— Прямо такие жуткие? Прямо такие заросшие? Они что? Дикие звери?
— Н-нет. Не звери.
— Ну так чего испугалась? — взяла девушку за руку. — Их же в клетке держат. Они ничего тебе не сделают, — успокаивала мнительную особу. Хотя совсем недавно сама умирала от страха.
— Вам легко говорить. Вы привычные. Постоянно, небось, в казематы спускаетесь. А меня только прикрепили к Кипапроцимносимагусту. Как же я протокол писать буду? — опять запричитала Лилиана.
Мне всегда легко — так и хотелось сказать в ответ. У каждого своя ноша.
— Успокоительного выпей? — а что еще я ей могла посоветовать?
— Что? Поможет? — с надеждой спросила девушка.
— Еще и как. Сразу все будет по-барабану.
— Ой, спасибочки. А что выпить?
— Ну. Не знаю. Валерьянки или пустырника. Только не переборщи, а то они в сон могут вогнать, — но по-моему Лилиана меня уже не слушала. Она в мыслях перебирала содержимое судейской аптечки, которая обязательно должна где-то храниться.
— Ага-ага, — и она побежала куда-то на второй этаж.
— Лилиана, в каком зале? — прокричала вслед девушке.
— В пятом, — раздалось сверху.
— В пятом, так в пятом, — проговорила под нос и пошла располагаться.
Перед залом уже столпилась толпа родственников, которые пытались хоть одни глазком заглянуть вовнутрь закрытого помещения.
Все ясно. Подсудимых уже завели. Потому такие движения и происходят. Я протиснулась между двух дородных дам огроменной окружности, курлыкающих на непонятном мне наречии. Все ясно. Кто-то из подсудимых выходец из нездешних мест. Занесло же его в нашу глубинку. И чего только дома не сиделось? Нет чтобы выращивать виноград, да пить красное вино — подался на вольные хлеба, за звонкой монетой. А то, что монеты просто так на дороге не валяются ему похоже забыли объяснить.
Зашла в зал. Действительно, подсудимые были в клетке. Что-то их многовато. Как же мы все поместимся в этом зале? Если на каждого из них по конвойному, по адвокату, по паре-тройке-четверке родственников, да плюс судья, да секретарь, да несколько судебных приставов — будем сидеть как селедки в бочке. Тут же дышать нечем будет к концу заседания.
— Здравствуйте, Слилиркин, кто? — подошла к клетке, отчего конвойному пришлось несколько посторониться.
— Ну я. А чо? — мда, сказать «ничо» — значит не сказать ничего хорошего. Я бы тоже такого испугалась. Не зря Лилиана билась в истерике. Косматый мужик, заросший почти до глаз, взирал недобрым взглядом.
— Вы нуждаетесь в адвокате?
— Да ни в ком я не нуждаюсь. Ваще мне никто не нужен.
— Получается, что меня зря вызвали.