🕮 Читать книгу «Встать! Суд идет!» онлайн

— Виктория, я вас жду. Вы что там заснули? — от мужского голоса, прозвучавшего в тиши кабинета, вздрогнула. — Виктория, мне некогда. Потом причешетесь.

Он что? Мои мысли читает? Где-то на краешке сознания гадала подправить волосы или нет.

— Иду. Уже иду, — пришлось ответить. — Документы складывала, — пришлось придумывать на ходу.

Встала из кресла, оправила жакет, провела руками по юбке. Все на месте, нигде ничего не топорщится, не торчит. Исподволь искала возможность задержаться. Откровенно говоря трусила, причем страха еще недавно не было, а вот Адриан вызвал и он появился внезапно.

— Если через секунду вас не будет, то считайте, что вы у меня больше не работаете… — громыхнуло по внутренней. Он еще что-то сказал, но я этого уже не слышала.

Ноги сами сорвались с места, будто мне пинка кто-то дал для скорости, еле-еле успела дверь прикрыть за собой. По коридору не шла, а буквально летела на крыльях. Вот что с человеком делает обещание скорейшего увольнения.

Девочки мне смотрели сочувственно вслед. Знают, что все это неспроста. Да, и наши натянутые отношения с шефом стали не один раз притчей во языцах. Удивительно, но мне сочувствовали. Обычно в женском коллективе подобное не наблюдается. Все пытаются друг друга подсидеть, а тут все наоборот. Может быть из женской солидарности, может по другой причине. Мне рассказывали, что на первых порах к Адриану сотрудницы пытались подкатить, охмурить, но не тут то было. Единственное, что они этим добились это увеличение нагрузки.

Нет. Он не третировал, не заставлял работать за мизерную заработную плату, при этом драть в три шеи. Аманирус платил много и щедро, но за это и требовал. Потому каждая дорожила своим рабочим местом, потому и не роптала, а если и роптала, то молча в тряпочку, сидя дома на кухне, глядя в порожнюю чашку, чтобы никто не услышал. А то мало ли? Донесут. Ведь даже у стен уши имеются. Дур нет. Он по определению таких не брал, чутье на людей у начальника было отменное, как у бывалого пса.

— Вы опоздали, — был приговор, когда я переступила порог сиятельного кабинета начальника, минуя в спешке приемную.

— Я уволена? — этот вопрос меня интересовал больше всего на свете. Выяснять отношения не мой конек. Он начальник, я подчиненный и только ему решать что будет дальше.

— С чего вы так решили?

— Ну вы же сказали?

— Что я сказал?

— Как что? Что я буду уволена, если не явлюсь через секунду.

— Слушать надо внимательнее.

— Так я и слушала.

— И что же вы слышали? — я стояла на ковре перед столом начальника, вытянувшись в струнку, и боялась лишний раз вздохнуть, потупив очи в пол, вернее в ковер. И не жалко ему такую красоту на пол класть? Это я о ковре. Ручная работа, редкое плетение нитей, чудеснейший подбор цветов. И все это должно топтаться грязной обувью. Пустое расточительство с его стороны. Ковер же кучу денег стоит.

— Что вы меня уволите, если я через секунду не явлюсь. Секунды мне было явно мало, чтобы добежать из одного конца коридора в другой, — головы я не подняла. В уме уже просчитывая куда же мне направить свои стопы в поисках работы. Обиды никакой на начальника не было. Он сразу предупредил, что имеет тяжелый характер с которым либо придется смириться, либо нет. Он так же сразу же предупредил, что все это касается лишь рабочего времени, вот за эту оговорку я уцепилась когда убеждала себя в безнаказанности вчерашнего поведения. Поскольку сомневаться, до этого момента, в словах шефа не приходилось ни единожды.

— И вы решили, что я так и сделаю? Так?

— Да, — кивнула.

— Так вот, я еще раз повторю, что слушать надо было внимательнее. Я сказал, что если через секунду вас не будет, то считайте, что вы у меня больше не работаете на другом конце коридора, а займете менее удобный кабинетик, но напротив меня.

И действительно, у Адриана из приемной вело две двери. Одна непосредственно в его кабинет, а вторая в небольшую комнату, которая практически не использовалась. Размер сопоставлялся относительно его апартаментов. Мой же угол, в котором я работала и принимала клиентов, был значительно меньше. Так что шеф лукавил говоря в уменьшительном ключе о его площади.

— Не надо.

— Что не надо?

— Меня переселять не надо, — я представила, что буду вынуждена каждый божий день сталкиваться с начальником, практически работать под его неусыпным оком. У меня по всему телу побежала толпа мурашек от предполагаемого размера катастрофы. Я же буду прислушиваться к каждому шороху, каждому звуку через стену. У меня же все из рук валиться будет и мысли не соберутся в кучку. Я такого не переживу.

— А что вас так смущает, Виктория? — и голос такой сладкий-сладкий, словно патока. Поскольку я стояла и пялилась на ковер под ногами, то не могла видеть выражение лица своего шефа. А так же не могла заметить как он гибким движением плавно вытащил свое сильное тело из кресла и бесшумно переместился по комнате. Мое ухо не засекло ни единого шороха, ни единого звука. Еще бы оно засекло, если на полу лежит подобное чудо, а кабинет оборудован шумопоглотителями. Хотя может быть он воспользовался одной из своих магических штучек. Теперь я могла ожидать от него все что угодно.

— Мне нравится вид из окна в моем кабинете, — я сделала ударение на слове «моем».

И тут в поле видимости очутились черные лакированные ботинки. У меня начала подниматься паника. Это картинка вызвала в памяти воспоминание вчерашних событий, когда я чуть не стала свеженьким трупом.

— А из моего кабинета, — теперь он повторил мой трюк. — Вид намного более умиротворяющий и прекрасный. Что может быть лучше созерцания парка? Женщины же любят цветы? — мне показалось или он вложил в эту фразу какой-то двойной смысл? — А цветов там в избытке. Милая Виктория сможет наслаждаться красотами не выходя из кабинета.

Ой! Что это было? Он назвал меня милой? Хоть и в третьем лице. От неожиданности ковер перестал меня интересовать с эстетической точки зрения. Я в недоумении вскинула глаза на своего шефа, дабы понять к чему он клонит.