— Ага. Вот и угрозы покатили. Лапочка, — обратился к эльфийке. — Ты записывай, записывай, что господин судья говорит, чтобы ни одного слова не пропустила. Я обязательно проверю.
Бедная секретарь аж дернулась на своем месте и продолжила строчить с удвоенной силой.
— Не командовать без моего разрешения, — у судьи глаза от возмущения стали как кофейные блюдца.-только я вправе указывать что и кому тут надлежит делать.
— Господин судья, успокойтесь! Чего вы нервничаете, последние серые клеточки умертвите, хотя какая им разница они и так давно в ящик сыграли.
— Не господин судья, а ваша честь.
— Так вы еще и женщина? — в притворном ужасе полукровка закатил глаза. — И честь я свою никому не отдавал. Не было такого. Не помню.
Вампир вскочил со своего трона и моментально раскинул перепончатые крылья, концы которых достали до краев зала судебного заседания.
— Молчааааааааать, я сказал! — от громового крика в замкнутом пространстве с потолка посыпалась штукатурка и пошли трещины по стенам, а уж что стало с барабанными перепонками присутствующих это вообще отдельный разговор. Захотелось забиться под стол и не вылезать оттуда до утра следующего дня. Страшен «ваша честь» в гневе.
Порвет подсудимого, точно порвет, как песик грелку. Что сейчас будет? Под стол что ли залезть? Дабы не зацепило. Но. Случилось то, чего не ожидали. На столе у вампира завибрировал камень связи, тихо так завибрировал, нежно. С «вашей честью» произошла моментальная метаморфоза, крылья, до этого раздутые подобно парусу на ветру, начали складываться, пока полностью не исчезли под мантией. А камень все вибрирует и вибрирует, настойчиво так. Видно вызывающий совершенно не боится попасть под руку разозленному обладателю. Хозяин камня моляще складывает руки и усилием воли восстанавливает сбившееся дыхание. Вдох, выдох, задержка дыхания и еще несколько подобных повторений. А камень уже разрывается от натуги, требуя к себе внимания.
Вампир, посчитав что достаточно пришел в себя, осторожненько так активирует связь.
— Да, дорогая, — совершенно другим голосом произносит судья. И как только умудрился перестроить тональность? Теперь в голосе не было ничего от громовых раскатов, а слышалось журчание ручейка и шелест ветра запутавшегося в листве. — Нет, дорогая. У меня все прекрасно, милая. Я возбужден? Нет. Просто запыхался, долго читал приговор, вот голос и «подсох». Нет не забуду. Обязательно захвачу. Да, я выпил витамины, что ты мне оставила. И я тебя целую, милая. До встречи, дорогая. Меня уже ждут. Пока. Пока.
И связь прервалась. Долгоживущий медленно положил камень связи на стол и обвел всех присутствующих враз потяжелевшим взглядом, остановив его на подсудимом.
— Значит мы поступим так. Если «вы», — он особо выделил последнее слово. — Продолжаете в том же духе, то я прерываю судебное заседание и спокойно ухожу в отпуск. Вы же ожидаете пару месяцев своей участи в закрытом помещении с не очень хорошей кормежкой, большим количеством соседей на один квадратный метр. К окончанию моего отпуска может случиться так, что проблема в виде одного полукровки рассосется сама по себе.
— Это как рассосется? — на лице подсудимого проскользнуло удивление, он даже встал без напоминания, когда к нему обратился судья.
— Как прыщ на лбу у юноши пубертатного возраста, — было ответом.
— Так я же на свободе, как меня можно посадить в каталажку, без суда? — непонимающе полукровка уставился на судью.
— А вот это недоразумение мы сейчас решим очень быстро. За неуважение к суду, за неправомерное поведение в зале заседания, за нарушение общественного порядка в неприличной форме, за выражение нецензурной бранью… — начал перечислять вампир.
— Какое нарушение общественного порядка? Я ничего не нарушал. А тем более не выражался? — возмущению подсудимого не было предела.
— Значит с неуважением к суду и неправомерным поведением вы все же согласны? — спокойно констатировал председательствующий. — Секретарь, так и запишите в протокол — подсудимый с двумя вышеперечисленными пунктами согласен.
— Я не согласен!!! Я ничего не нарушал!!! Я ни в чем не виноват!!! — у полукровки явно начиналась истерика.
— Все так говорят, — назидательно заметил долгоживущий. — Даже те, кто ведут себя хорошо. Забронируйте господину непредставившемуся свободное место в общей камере, — обратился к начальнику конвоя.
— Ваша честь, — полукровка бухнулся на колени. — Не гневайтесь. Не надо мне место бронировать. Я буду вести себя тише воды, ниже травы. Я отвечу на все ваши вопросы. Могу поцеловать край мантии, если надо.
— И подобные эксцессы не повторятся? А мантию целовать не стоит. Пыльная она.
— Клянусь, ваша честь. Мамой клянусь, — и он впечатал свой лоб прямо в пол. Отчего в помещении раздался звон. Непонятно то ли пол свибрировал, то ли пустая голова срезонировала.
— Уважаемый, вы с головой то поаккуратнее, голова это слабое место, ее беречь надо. Один раз расколотишь, как грецкий орех, больше не соберешь.
— Почему это? — полукровка отнял голову от пола и уставился на вампира.
— Запчасти остаются.
— Какие еще запчасти?
— Мозги. Они называются мозги. Хотя я сомневаюсь, что… — но фразу не закончил. — Итак, вернемся к нашим баранам.
— К-к-каким баранам?