Размахиваюсь, чтобы ударить, а потом опускаю руку и просто плюю ему в лицо.
— Я не знал, что это Ася! — оттирая с лица плевок, рыдает брат. — Там, в подвале…
Я замираю. Где-то глубоко внутри обрывается и летит вниз моё сердце.
— В каком подвале?
Кушаков подходит ближе. Лицо непроницаемо, но это обман.
— Тогда, три года назад! Я случайно там оказался! — продолжает рыдать Степан. Ему так страшно, что он не выдерживает и забивается в угол. Прикрывает голову руками, скулит. И я с отвращением отвожу взгляд, потому что, похоже, мой брат обделался.
— Давай подробнее, — цедит Кушаков. Прикуривает сигарету, жадно затягивается.
А я стою, и такое чувство, что земля в один миг ушла из-под ног.
— У них была такая игра! Костя и его элита выбирали жертву, её выслеживали, а потом похищали! Он меня в день моего рождения пригласил на ту дачу! Сказал, у него есть для меня сюрприз. У меня тогда второй ребёнок только родился. Стресс, быт… я был на грани срыва. А Костя сказал, что меня ждет крутая перезагрузка. Так я туда и попал! Мне завязали глаза, отвели в подвал, а потом сняли повязку и показали девушку. После того как во всем доме погаснет свет, начнется игра. Девушку выпустят, и начнется охота. Кто её поймает, тот будет с ней первым. Будоражила игра эта жутко! Я тогда в подвале её обнял и что-то сказал… Типа, «ты — следующая». И… и узнал! Конечно, я испугался. Она же в следственном комитете работала! Скандал вышёл у нас с Костей и его дружками в тот вечер жуткий. Они пригрозили: если я проговорюсь хоть кому-то, мне конец, и всей моей семье тоже…
— То есть ты поскандалил с Костей исключительно потому, что испугался, что Ася работала в полиции и могла навлечь на вас неприятности, а не потому, что она была моей девушкой?! — закусив кулак, цежу я.
— Она тогда уже не была твоей девушкой!
— Поэтому ты оставил ее умирать?!
— Я оставил все, как есть, чтобы не навлечь неприятности на семью!
Я чувствую, как от духоты, царящей в помещении, и от напряжения у меня по спине скатываются капли пота. Мне хочется выть. Они заперли Асю в подвале, этот урод все знал и молчал… Молчал!
— Ни хрена себе! — изумленно произносит Темнов.
— Что потом делали с девушками? — перебивает его Кушаков.
— Я не… не знаю! Меня выгнали оттуда с позором. Сказали, что я трус…
— Дом взорвали по приказу Хвостова? — интересуюсь онемевшими от ужаса губами.
— Я не знаю! Не знаю я!... — Степан растирает по лицу слёзы и сопли. — Мне приказали молчать, и я молчал! Пожалуйста, не бейте…
Я стою и не двигаюсь. Такое ощущение, будто меня огрели по голове чем-то тяжелым. За моей спиной стоит Кушаков.
— У меня же список пропавших девушек, ублюдок! Что же ты молчал?! Ты ведь адвокат, мать твою! — орет он.
— Наша семья разорена! Хвостов крепко нас всех держит за яйца! — стонет Степан. — Как я могу пойти против него?!
Кушаков и Темнов переглядываются.
— Игра ещё продолжается? — летит новый вопрос.
— Наверное… я не… не знаю! Они меня не приглашали больше, потому что я для них тряпка! Не смог преодолеть страх и поиграть с бывшей невестой брата…
Вот теперь мне хочется ударить Степана в лицо, но Кушаков меня опережает. Он подходит к Степану, садится перед ним на корточки.
— Значит, так: если не хочешь в тюрьму попасть, придется с нами сотрудничать. Ты понял? — произносит он таким тоном, что даже у меня мороз по коже.
— Понял! Я в тюрьму не хочу! У меня двое детей…
— Вернешься домой и через неделю скажешь Костику Хвостову, что хочешь ещё раз поучаствовать в игре, что семейная жизнь наскучила и хочется острых ощущений. А мы будем на живца его ловить. Узнаем, где новое место для развлечений, и нагрянем в разгар игры. И запомни, Степа: отныне мы следим за каждым твоим шагом. Сорвешься — пойдешь под стражу.
— Да понял я всё!