Я качаю головой.
— У меня нет вечернего платья.
— Будет. Просто дайте свое согласие. Мероприятие начинается завтра в шесть.
В его взгляде мелькает мольба, и я осторожно выдыхаю.
— Вы обещаете, что я буду в безопасности?
— Я не отойду от вас ни на шаг.
— Тогда я согласна. Ищите платье.
Ключников смягчается.
— Отлично. Платье доставят завтра. Я заеду за вами в пять вечера. Надеюсь, моя просьба не нарушит ваши планы.
Несколько мгновений мы молчим. Смотрим друг на друга неотрывно, как будто пытаемся нащупать что-то давно ускользнувшее, близкое.
—Я живу там же, — произношу тихо.
Ключников удивлён.
— Разве вам не подарили квартиру?
— Мне?
С губ срывается смешок. С чего он взял, что мне кто-то мог что-то подарить?
— Нет, к сожалению, богатых спонсоров у меня никогда не было.
Он недоверчиво усмехается. В глазах колкий лед.
— Надо же, а у меня другая информация.
Хмурюсь. О чем он? Впрочем, не важно.
— Я могу идти? — произношу тихо с надеждой поскорее избавиться от его общества.
— Конечно, идите.
Оказавшись в приёмной, наконец, выдыхаю. Какая же это пытка – видеть его после стольких лет молчания! И с чего он взял, что кто-то подарил мне квартиру? Что ни говори, а хорошо, что завтра у меня отпуск!
Будто чувствуя мой настрой, телефон вибрирует сообщением от Катюхи: «Мы в Сочи едем, или как?»
Жмурюсь. Не люблю я море и солнце!
Прокурор распахивает дверь своего кабинета и стремительно покидает приёмную. Провожаю его взглядом и чувствую, как сердце раскалывается на две половинки.
«Я подумаю», — пишу ответное сообщение подруге.
«Думай быстрее!» — летит ответка. Нет, все же Катя неисправимая оптимистка.
Глава 3
Прокурор
Выхожу из кабинета и иду по холлу. Просто не могу находиться рядом с Асей, эмоции зашкаливают. Память услужливо переносит меня на пару дней назад, когда я случайно столкнулся с ней на пороге у входа в главное управление. На миг мне показалось, что я обознался! Нет, не могла моя Ася, та самая Ася, превратиться в то, что предстало взору!.. Она ведь и горы могла свернуть, если бы понадобилось для достижения цели. За те годы, что мы не общались, я бы мог ее представить кем угодно, но только не архивистом! Что могло заставить такую деятельную натуру внезапно сменить ориентиры и закрыться от всего мира?