А во дворе — танцы! Музыканты, которых пригласила мама, настроили аппаратуру и зажигают публику.
Отца не вижу, но на глаза попадается Степан.
Брат уже навеселе, пасется с бокалом возле закусок. Подмигивает проплывающим мимо красоткам, пока Наташа не видит.
Сбивая все на своем пути, иду к нему. Хватаю за грудки.
— Лёва, ты чего?! Какая муха тебя укусила?! — Брат изумленно таращится на меня.
— Давай, рассказывай про фотошоп и частного детектива! Вы придумали те фотографии, на которых Ася со спонсором?! — рычу так яростно, что брат прекращает жевать креветку в кляре.
— Ну… было дело, Лёва, но давай по-честному: зачем тебе эта провинциалка? У нее ни кола ни двора, да и родственников тоже нет! Нет, серьёзно, пораскинь мозгами! Не пара она тебе.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не врезать ему в челюсть на глазах у всех.
— Не вам решать, кто мне пара, а кто нет! Вы не имели права так поступить с нами! — рычу, сжимая кулаки от досады.
— Лев, да ты нам спасибо лучше скажи за то, что мы тебя от Аси избавили! Ну придумали сказку, поиграли с фотошопом! Зато свободу выбора тебе сохранили.
— Ты… я… даже слов не хватает!
—Лев! Вот ты где! Ариночка, знакомься: это наш новый прокурор! — звенит голос мамы, и я на миг прикрываю глаза от досады.
— А вот и невесту подогнали! — Степан расплывается в улыбочке и приподнимает свежий бокал. — Совет да любовь, братик! Кстати, зубы у нее ничего.
Втягиваю грудью воздух, с трудом подавляю бурлящее в груди негодование и медленно оборачиваюсь. Через лужайку нам навстречу торопится мама. Она, как всегда, безупречна. Рядом с ней — девушка в элегантном вечёрнем наряде. Вроде бы все в ней ничего: и рост, и вес, и лицо, как с обложки журнала, но стоит ей улыбнуться, и я понимаю, почему мой брат сказал о зубах.
Зубы маминой избранницы сразу бросаются в глаза: белые, ровные и непривычно крупные. Я никогда в жизни не видел таких идеально ровных белоснежных зубов. И если честно, они немного пугают. Кажется, такими зубками Ариночка отгрызет все, что попадется ей под руку.
— Добрый вечер, мама, — произношу холодно. Сдержанно киваю «невесте», испепеляю взглядом родственничков, которые многозначительно переглядываются. Скандал не устроишь: прокурор фигура публичная, а во дворе полно друзей семьи и важных деловых партнеров отца.
— А мне про вас много рассказывали! — Арина с восхищением берёт меня под руку. — Хотите, прогуляемся? Познакомимся поближе?
Скольжу по Ариночке оценивающим взглядом.
— Ещё бы, конечно, хочу, — цежу сквозь зубы и крепко сжимаю руку навяленной мне суженой.
Мама на седьмом небе. Это видно по сиянию в ее глазах. Брат подхватывает со стола соусницу, заполненную до краев соевым соусом, чтобы щедро полить им креветки на своей тарелке. Будто невзначай, толкаю его локоть, и соус в тот же миг расползается по белоснежной рубашке огромным коричневым пятном.
— Ой! — произношу зловеще.
— Ты… ты это специально, Лев?! — Степан с досадой хватает со стола бумажные салфетки и начинает отчаянно тереть, но рубашку не спасти.
Цинично ухмыльнувшись, с непроницаемым лицом проплываю мимо него под руку с Ариночкой. Только что такое рубашка по сравнению с моей сломанной личной жизнью?
Так, с меня хватит! Подвожу «пассию» к Наташе, которая за одним из столиков пытается накормить детей сэндвичами.
— Дядя Лёва, дай пять тысяч! — оживляется старший племянник.
— Зачем тебе пять тысяч? — удивляюсь я.
—Как — зачем? — Мальчишка разводит ручонками. — Я на малкетплейсе машинку на радиоуправлении куплю!
Наташа строго посматривает на сына.
— Макар, у нас достаточно машинок!
Понимающе улыбаюсь племяннику, достаю из кармана бумажник и протягиваю ему пятитысячную купюру.