Я рвано вздохнула, пытаясь переварить обошедшую стороной катастрофу.
Здорово, конечно, что он успел отработать. Но меня больше волновало другое… Считает ли он меня предательницей?! Думает, что я действительно что-то такое рассказывала журналисту и предала его? В статье очень откровенно описана ложь. Вот прям верится…
А во что верит герцог?
Ван Дрейк спустил руку с сиденья, обнял меня за плечи и притянул к своей груди.
— Ты напугана, малыш. Не нужно было тебе это показывать. Нужно было сказать, что ничего не случилось.
— Вильям, скажи мне честно, ты думаешь, я на самом давала против тебя это интервью?
Я отстранилась и поглядела в лицо мужу. Я должна знать.
Герцог был непроницаем, как действительно очень хороший политик.
— Что за чушь?! — хмыкнул он, покачав головой.
— Но тут ведь даже портрет напечатан… С отравленным вином прямых доказательств не было, а ты отверг меня тогда, а тут вот, доказательства ведь есть!
Герцог провёл подушечками пальцев по моей щеке, я и вздрогнула от прикосновения.
— Тише, Кейт, не бойся, — проговорил он тихо. — Стоит один раз заглянуть тебе в глаза, чтобы понять, на что ты способна, а на что нет. У меня в тебе нет сомнений, — муж поцеловал кончики моих пальцев, согревая теплом дыхания. — Прости меня, Кейтлин, что раньше мне не хватило терпения и любви, чтобы заглянуть в твои глаза. Я рубил с плеча и бесконечно сожалею об этом. Эти уроды поплатяться, что посмели впутать мою девочку. Все поплатятся.
Герцог обнял моё лицо и осторожно склонился к губам, а я обхватила его плечи крепко-крепко и потянулась навстречу.
Поцелуй был жарким и страстным. Теперь уже не ради обмена магиями, а по любви. Муж толкался мне в рот языком, хозяйничая и подчиняя, прикусывал губы и посасывал их, и по моей коже разносились сладкие мурашки. Я представляла, что вот точно так же он вторгнется в меня всем собой глубоко и страстно и будет брать меня. В крови разносилось пьянящее нетерпение, и голова шла кругом. Я хотела его рук, его губ. Везде, всюду. Чтобы на каждом кусочке кожи оставался его влажный след. Почему платье такое закрытое?.. Почему мысли такие… непозволительно горячие и пошлые?
— Приехали, ваша светлость! — выкрикнул возничий.
— Проклятие… — выругался герцог, шумно дыша.
В окна кареты забрезжил яркий свет, и мы с недовольством отлепились друг от друга. Герцог поправил смятый подол моего платья, будто ничего и не было.
— Красавица моя, — прошептал, снова с восхищением целуя кончики пальцев.
Душу наполнил трепет.
Глаза у него были тёмные-претёмные от страсти. У меня по спине прокатывались волнами мурашки.
Подъездное крыльцо королевского дворца освещали множество фонарей: было светло, как днём. И торжественно. Дух захватывало.
Герцог помог выбраться из экипажа. Он был горячий, сильный, крепкий, а у меня тряслись колени и с волнением билось сердце. Не на приём сейчас хотелось, а в спальню.
Слуги проводили нас в зал. Вид высоких сводчатых потолков, мраморные колонны и золотая лепнина по стенам кружили голову своей роскошью.
В зале находились гости. Кто-то беседовал небольшим кружком на диванчиках, кто-то возле рояля разглядывал не то ноты, не то красивую леди в синем платье, играющую мазурку. Среди группки, скучковавшейся у книжной полки, я заметила леди Элеонору в компании пожилого военного офицера.
Посередине зала стоял длинный стол, на котором были разложены приборы. Видимо, нас ожидает сперва ужин, и это прекрасно, а то я была очень голодна.
Ван Дрейк обвёл взглядом присутствующих, задержав внимание на девушке за роялем, и выругался под нос, будто ему подложили свинью.
69
Леди Элеонора отвлеклась от беседы с офицером и высоко подняла брови, увидев меня в компании ван Дрейка, которого я держала за руку. Я пожала плечами: ну, вот как-то так получилось. Сама не ожидала.
Герцог подвёл меня к группе гостей, которые кучковались на диванчиках.
— Это моя супруга, леди Кейтлин, — представил он.