— Мне нужно восстановить силы, но не переживайте, мы всё восстановим, — заверила я.
Голос звучал слабо.
— Леди Кейтлин, вы бледны! — воскликнул мистер Хантер. — Позвольте, я отвезу вас домой, вам нужно отдохнуть. И жену свою пришлю, чтобы приглядела за вами.
— Жену не надо, но домой, пожалуй, отвезите, осмотр владений отложим немного.
Поднявшись на поверхность, я потянулась в карман, где завибрировал переговорный артефакт.
— Леди Элеонора! — воскликнула я. — Ну, как? Какие новости?!
— Кейтлин, премьер-министра не было на совещании.
Сердце пропустило удар.
— Как так? Где же он?
— Мне доложили… — магиня понизила голос, и зазвучал он недобро.
— Он в порядке? Скажите, пожалуйста, он жив?! — прервала я.
— Герцог взял отпуск и находится у маркизы, своей давней пассии. Маркиза сообщила, что у них с герцогом появились метки истинной пары, и…
Слова словно гром, потрясли меня.
— В общем, теперь наконец выкини герцога из головы и занимайся своими делами, у него всё хорошо. Сделай так, чтобы и у тебя было хорошо! И жди меня на чай, я загляну на днях.
Леди Элеонора погасила артефакт.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Перед глазами стало стремительно темнеть.
33
— Кейтлин! — выкрикнул я.
Обливаясь холодным потом, вскочил, сел на постели.
Где она?! Как она?! Почему так сильно за неё болит в груди?!
Вспомнил её губы, её тоненькую талию в своих руках, когда целовал её в клубе, — и внутри всё заныло, сердце бешено забилось, и кровь горячо хлынула вниз, к члену. Одеяло вздыбилось колом, наглядно показывая, как я её хочу.
Тогда в клубе я её первый раз можно сказать увидел. Не спящую, не на портрете, не статуей на свадебной церемонии. А живую, яркую! Знал бы я раньше, какая она… Не отпустил бы.
Всё же, где я? Чужое одеяло, чужая постель…
По плечу скользнули чьи-то пальцы, и кожу запекло, будто там была рваная рана.
— Что ты творишь?! — прошипел я и скинул руку женщины.
Это была маркиза Мэри. Это была её постель, и её дом, который я подарил ей полтора года назад, когда расстался.
— Вильям, ты очень напряжён, тебе нельзя вставать, — пропела она сладким голосом, качая миловидной головкой.
Я отсел подальше и мрачно посмотрел на неё. Она была голая. Я почувствовал неловкость. Надеюсь, это не я её раздел? Ничего не помню.
— Что ты тут делаешь? — прорычал я.