Плечо сильно заболело, и я потёрлась им о сидушку. Может быть, надуло или кто-то умудрился укусить.
Но если так подумать, то во всём случившемся есть плюсы. Благодаря разводу я избавилась от тех, кто меня использовал и неожиданно стала хозяйкой собственной усадьбы — классно же! И я испытывала волнующее предвкушение, желая поскорее увидеть свои собственные владения.
Спустя два часа проехали хорошо освещённый поворот к родовому поместью ван Дрейка. Меня вновь пронзили острые воспоминания о герцоге и безумном поцелуе в клубе. Его губы, его объятия, запах. Внутри всё затрепетало, сердце ускорило ритм, и плечо снова закололо.
Разве мог так целовать мужчина, который не любил?
К демону бывшего! Вот от мыслей о нём у меня чесотка развивается!
Я прогнала воспоминания о поцелуях прочь и закусила до боли губы, чтобы они перестали гореть.
Подобравшись на сидении, я уставилась в окно на мелькающие чёрные тени. Осталось ещё чуть-чуть, не более получаса до баронства. Но карета вдруг остановилась у небольшого домика у дороги. Вокруг темнели высокие деревья.
— Мы приехали? — поинтересовалась я.
Вообще не похоже на усадьбу. Мне говорили про болота, а не про лес… Но если есть деревья, то это не так плохо.
— Я дальше не поеду, леди! Дорога разбита, — сказал возница. — Дальше с местными поезжайте — у них коляски с цепями на колесах, чтобы в жиже не увязнуть. Да вам тут совсем немного осталось.
— Но я с вами до баронства Пери договорилась! — воскликнула я.
— Ну, вот от этих деревьев баронство уже и начинается, так что я вас довёз! Если хотите ещё на полметра подкачу туда, где жижа начинается! — крикнул возница с козел.
— Спасибо, не надо!
Я вышла из экипажа, поставила чемодан на землю. В воздухе волнительно запахло ночной свежестью, соснами и таинственным предвкушением чего-то нового. Загукал филин, и по коже пробежали волнующие мурашки. А через секунду налетели комары, я стала отмахиваться и позабыла о всяких высоких чувствах.
— Держите, — я протянула вознице деньги.
— Благодарю, леди! Зайдите внутрь домика — это таверна, вас накормят и подвезут до самой усадьбы, — кивнул он на скособоченный домик, из окон которого лился яркий свет, а из-за двери доносились весёлые песенки.
Таверны мне, конечно, только на ночь глядя и не хватало, как будто я не устала мотаться весь день.
— Ладно, спасибо. До свидания! — крикнула я, поднимая чемоданчик.
Я толкнула дверь и оказалась на пороге небольшого помещения с парой столов и прилавком. На меня подняли глаза четверо широкоплечих мужчин в рабочей одежде, сидевших полукругом, у одного из-них были гусли. Правда музыка при моём появлении мгновенно стихла.
Из-за прилавка выглянула полная женщина в фартуке и чепчике, на вид лет сорока, вытирающая тарелку. С кухоньки вышла ещё одна, похудее и помоложе, с перепачканными мукой руками и волосами.
В таверне пахло вкусной едой: супчиком и пирожками. Хотелось есть, но если останусь ужинать, то усну прямо за столом. А мне нужно домой!
Но и покушать тоже надо.
— Меня может кто-нибудь подбросить до усадьбы? — проговорила я, туже сжимая ручку чемодана.
— А вы кто? — проговорил мужчина с гуслями.
— Я баронесса Кейтлин Пери, новая владелица усадьбы.
Гробовая тишина продлилась несколько мгновений, а затем разразился ошеломительный крик.
— Леди Кейтлин! Родненькая! — закричали все хором, побросали всё и подбежали ко мне. — Зови всех! Леди Пери вернулась! Значит, теперь заживём! Давай, Люсилла, похлёбку! И пирог! Садитесь, леди Кейтлин!
27
Меня закружили, помогли снять плащ и усадили в самый центр за стол. В таверну прибыл ещё народ, что прохода не осталось: и даже детишек привели.
Все были одеты бедно, в поношенной перештопанной одежде, я даже не помню видела ли когда-либо столь бедных людей.