В сознание он пришёл практически сразу же как машина отъехала от места происшествия. Но врач ему запретил двигаться, поскольку пока неизвестно насколько у него серьёзные травмы. Максим лежит не шевелясь и его глаза закрыты. Он слишком бледный, а то что он периодически хмурится, означает что ему больно. И я никак не могу избавить его от боли, только быть рядом.
Когда мы приезжаем в больницу, Максима сразу же забирают на обследование в травматологическое отделение. Меня не пускают с ним, приходится ждать новостей в приёмном отделении на стуле у кабинета главврача.
Время тянется невероятно долго. Успела измерить шагами коридор несколько раз, изучить все плакаты и созвониться с Остапом. Пока я гадала звонить или нет отцу Максима, он уже это сделал. И сейчас находится вместе с ним в полицейском участке. Туда же приехала и мать Ани с адвокатом. Она очень хотела забрать свою дочь из участка, но добится своего женщине не удалось.
К тому моменту как ко мне выходит врач, успеваю перенервничать так сильно, что даже руки трясутся. Увидев его сразу же вскочила на ноги и в два шага оказалась рядом с ним.
— Уже есть какая-то информация? Какие травмы у Максима? — буквально накидываюсь на врача.
— Что могу сказать, — улыбаясь говорит он. — Ваш жених родился в рубашке. Отделался лёгким испугом: у него сотрясение мозга, перелом ноги и незначительные ушибы.
— Его можно забирать домой?
— Я бы предпочёл оставить его в больнице под наблюдением на пару дней. Чтобы точно исключить неприятные последствия падения.
Предпочла бы его сразу забрать домой и окружить заботой. Но спорить со специалистом глупо.
— Поняла. Можно его увидеть?
— Конечно. Пойдёмте, провожу вас в палату.
Был уже поздний вечер, по расписанию больницы, пациенты готовились ко сну. Было тихо, жутко пахло медикаментами и большую часть света уже выключили. Мы провели здесь весь день: я в ожидании новостей, Максим под бдительным присмотром врачей.
На посту нас встретила молоденькая медсестра, заполняла какие-то журналы и оторвавшись от своего занятия, мило улыбнулась нам. Мы прошли дальше, а она вновь вернулась к своему занятию.
— Прошу, — врач пригласил меня внутрь палаты и зайдя следом, сказал. — Время уже позднее и посещения уже все запрещены. Поэтому не подводите меня и долго не засиживайтесь.
— А на ночь нельзя остаться? — спросила у него.
— Увы, но нет. Сможете прийти завтра. Как закончите обратитесь к медсестре, она сориентирует вас.
За врачом закрылась дверь и мы остались в палате вдвоем. Подошла к кровати и осторожно опустилась на неё. Старалась быть максимально аккуратной, чтобы не сделать Максиму больно.
— Привет, — сказала первое что пришло в голову.
— Привет, —— улыбнулся Максим.
— Как ты? Очень больно?
— Терпимо. Кто это был неизвестно?
— Почему же не известно, это была Аня. И сбить должны были меня, а ты в очередной раз спас меня.
— Опять она? Когда же она угомонится? Разве не лечение в рехабе уже закончилось?
— Не удивлюсь если она сбежала оттуда. Она же больная. Хорошо что её задержали и не отпустят.
— Отец в курсе?
— Конечно. Он с Остапом был в участке. Аню хотели отмазать, или хотя бы выпустить из участка, но этого сделать не удалось.
— Может быть теперь она успокоится. Тебе нужно домой, уже поздно.
— Я не хочу уезжать.
— Завтра приедешь. К тому тебе тоже нужно отдохнуть.
И как бы я не хотела остаться, но он прав, нужно ехать домой. Мне было так грустно, что всю дорогу в такси я плакала. Тихо и практически беззвучно, вытирая слезы рукавом. Скорее всего вся тушь ещё днём размазалась по лицу и теперь я похожа на домовенка.