Я наконец-то нашла в себе силы поднять на него взгляд. Какое-то время молча всматривалась в родные черты измождённого волнением лица. Всматривалась и понимала, что испытания в нашей жизни, наверное, для того и даются, чтобы понять, насколько родным может оказаться тебе человек.
— А сам ты, Королёв… если бы у тебя было право выбора, сам ты как хотел бы свою вину искупить?..
ЭПИЛОГ
— Только не воображай, Королёв, что это прощение, — пробормотала я едва слышно и охнула, когда его горячие, нетерпеливые руки заскользили по моей обнажённой спине.
— Не воображаю, — прошептал он. — Я воображаю другое.
А вот у меня воображение совсем отключилось. Я тонула в ощущениях, которых так давно не испытывала. Которые, казалось, больше никогда и не испытаю.
Мы не собирались ничего подобного затевать. Просто сегодня был странный и, скрывать не буду, волнующий день. Мы с Королёвым оформили отказ от развода. Но вовсе не потому что я твёрдо решила с ним не разводиться.
Нет, просто нам нужно было какое-то время на то, чтобы всё осознать до конца. По крайней мере я так это себе представляла.
Вот мы разберёмся, расставим всё по местам…
На большее моей фантазии по самоубеждению не хватало.
После того памятного разговора Королёв не отставал от меня до тех пор, пока я не согласилась с разводом притормозить.
— Маш, мы всегда успеем довести всё это до конца. Но прошу тебя, дай мне шанс доказать тебе, что человек умеет осознавать свои ошибки. Что он умеет меняться!
— Это иллюзия, — талдычила я. — Люди не меняются. Просто…
— Просто они совершают ошибки, — твёрдо возразил Королёв. — Ладно, предположим, я не изменюсь. Зато осознаю ошибку. То есть я её уже осознал. Давно осознал! Осознал уже тогда, когда мы с тобой в том чёртом кафе встречались, чтобы ты бумаги о разводе просмотрела! Маш, я идиот. Понимаю, жить в браке с идиотом — так себе перспектива. Ну хоть в то, что человек может набраться ума, ты веришь?
— Верю, — буркнула я, только чтобы отстал.
И вот вам пожалуйста — разобравшись с главным вопросом, мы отправились пообедать, а потом…
Потом всё случилось как-то само собой. Королёв настоял на том, чтобы проводить меня до квартиры, в которую я не торопилась его обратно пускать. У входной двери мы вроде бы распрощались, но он внезапно притянул меня к себе и впился в мои губы голодным поцелуем.
Дальше всё было как-то… туманно.
Помнила только, что дверь открыл Королёв. Втащил меня в тёмную прихожую, не выпуская из рук.
Первые несколько мгновений я напоминала себе, что неплохо бы сопротивляться. Но тело слушаться не желало.
Я только сейчас понимала, как сильно соскучилась по этому родному теплу, по этой страсти, по этой нежности…
Королёв тоже истосковался. Несложно было это заметить, потому что задремали мы только под утро — до того обессилев, что даже на слова этих сил не осталось.
Наутро Королёв, не желая «мозолить глаза», тихо собрался и уехал на работу.
За что к обеду получил нагоняй.
— Ты мог хотя бы записку оставить? Сообщение отослать? — проворчала я, когда он позвонил мне в обед.
Я вот принципиально звонить не собиралась.
— Маш, да я не хотел навязываться. Будешь потом опять говорить, что я хозяина из себя строю.
— Такой покладистый, аж дурно, — буркнула я.
— Маш, ты если даёшь добро мне на инициативу, только намекни, — в голосе мужа послышалась улыбка.
— Сам догадайся, — брякнула я и положила трубку, чувствуя себя краснеющей дурочкой.