— Что? — её глаза забегали. — Зачем? Что за глупости, Влад?
— Если ты продолжишь упираться, я сделаю выводы.
— Да ты хоть объясни, что ты хочешь там увидеть?
— Доказательство твоей невиновности. Или тебе есть что скрывать?
— Бред какой-то… — пробормотала она и, вынув из кармана джинсов свой телефон, передала ему.
— Благодарю за доверие, — кивнул он и направился к выходу.
Надо был видеть изумление на её лице.
— Эй! И как это понимать? Влад, ты куда?
— В этом я тебе отчитываться не обязан.
Он отдал её телефон одному из своих специалистов и получил то, что ожидал. Фотография скрывалась в удалённых файлах. Которые всегда можно восстановить, если понадобится.
Как он тогда собственными руками не придушил, до сих пор удивлялся.
Но Лопатина валялась в ногах и умоляла простить. Говорила, что буквально свихнулась от всего, что на неё навалилось — от вспыхнувших чувств к нему до страха за собственную жизнь.
И когда этот спектакль на него не подействовал, вынула последний свой козырь — сделку, в результате которой он получит от неё документы.
— Щедро, — процедил он тогда, думая только о том, как сдержаться и не покалечить свою подопечную.
Всё, о чём он мог думать, это то, что Машу даже такая репарация не вернёт.
А без Машки… на хрена ему эти пусть даже трижды драгоценные документы?
Глава 41
— Добрый почти уже вечер, Мария. Гуляете?
Мягкий хлопок, с которым закрылась дверца здоровенного внедорожника, заставил меня непроизвольно моргнуть.
Хотела бы я причислить себя к той когорте людей, которые умудряются транслировать в мир только позитив, даже когда внутри у них всё переворачивается от горя. Но это какое-то недоступное мне искусство. Я так не умела и вряд когда-нибудь подобной магии обучусь.
— Добрый вечер. В магазин, — буркнула я, совершенно не настроенная на пустые беседы. — Извините, спешу.
— Какое совпадение, — улыбнулся Давид. — Мне вообще-то тоже нужно туда заглянуть. Дома кофе закончился.
Меня как-то покоробило то, что наши потребности частично совпали.
— Удачных покупок, — по-прежнему неприветливо буркнула я и пошагал прочь.
Я ни с кем не хотела сейчас говорить. Я ни у кого участия не просила. Мне хотелось побыть наедине с собственными мыслями, со своей разбережённой душой, которая маялась от новой встречи с мужем.
— Что, компанию вам составить нельзя? — не сдавался сосед.
И вот сейчас меня такая прилипчивость разозлила.
Потом, когда я остыну и отойду, наверняка пожалею. Но иные поступки мы совершаем в моменте, не в состоянии сдержать то, что рвётся из нас в ответ на внутреннюю боль.
— Извините, не стоит. Я сейчас совершено не в настроении.
— Так, может, поделитесь?