Хуже того, когда правда скрылась, я позволила себя уговорить! Позволила мужу в последний раз запудрить себе мозги разговорами о том, что на самом деле никаких чувств к своей прошлой зазнобе он уже не испытывает.
Надо быть совершенно непроходимой дурой, чтобы поверить в такое…
— А разве нет? — прервал моё крутое пике в отчаяние собеседник. — Мы разве с вами сейчас не общаемся?
— Это вынужденная мера, — сболтнула я и понадеялась, что он не примет это за грубость.
— Жёстко, но честно, — отметил он.
— Приму за комплимент.
— Будьте добры.
Я метнула на него взгляд и послала к чертям свои планы не залезать в этот разговор дальше условной красной линии, которую сама же для себя и начертила.
Ведь когда я сама начну вопросы ему задавать, это будет значить, что я как минимум на кроху процента заинтересована в разговоре. А я вроде как готовилась к совершенно другой беседе. Куда менее приятной, если уж начистоту. Зато предсказуемой и такой, в которой меня не поджидали сюрпризы. Беседа с Владом по сути тоже была мерой вынужденной.
Нам надо поставить жирную точку в нашем развалившемся браке. От этого не убежать.
— Если вы говорите то, что думаете, то иначе как противоречивой натурой мне вас сложно назвать.
— Почему? — с готовностью поинтересовался «таксист».
— Потому что вы об общении разговор завели. А сами до сих пор не сказали мне, как вас зовут. Вам не кажется, что это уже даже и не забавно, а странно?
— Ха! — неожиданно хмыкнул сосед. — Я как-то даже… А это и правда забавно.
— Уже нет.
— Да я это не к тому… я просто забыл.
— Забыли?
Он кивнул:
— Серьёзно. Я когда вас у подъезда увидел, как-то… растерялся, что ли, немного… У меня из башки вылетело, на чём мы с вами в прошлый раз расстались.
Ни на чём. Но это бог с ним. Меня куда больше занимали его новые откровения, которыми он сыпал с такой лёгкостью и простотой, будто для него в порядке вещей было в подобных вещах признаваться.
— Давид, — представился он. — Меня зовут Давид. Приятно с вами полноценно познакомиться, Мария. Только не делайте, пожалуйста, такое разочарованное лицо. Я вам его не назвал не потому, что оно слишком вычурное для вашего уха. Просто…
И он сделал паузу.
— Наверное, я просто хотел вам запомниться.
— Вы шутите? — вырвалось у меня.
— Нет, — ответил он совершено серьёзно.
— Да как я могла забыть, когда вы мои вещи на разорванный пакет собирали, пока я ревела на лестничной клетке? Это нужно иметь большие проблемы с памятью, знаете ли.
— А мне как раз показалось, вы поэтому и забудете, — криво усмехнулся Давид. — Вы были слишком поглощены своими печалями, чтобы нашу встречу запоминать.
— Как по-разному мы смотрим на жизнь, — пробормотала я.
— Так в этом же и главная прелесть. Мы все разные. И на жизнь смотрим по-разному.
Да. Например, мы с мужем. Настолько разные, что я бы на его месте не стала давать никаких обещаний, если настроилась изменять. А вот у Влада с этим никаких проблем не возникло.